9 июля свершилось исторической событие — впервые на конкурсе Nespresso Talents 2021, ставшей в шестой раз частью «Недели
критики» Каннского кинофестиваля, победила российская
картина. «Почтальона» Клима Тукаева выделили среди 1000
работ из 60 стран в формате вертикального видео.
За три минуты сделать предсказание — как дышится миру после прихода в его жизни таинственной болезни. Связи с XXI веком нет, только общая проблема отстраненности и изоляции. Пролога в этой истории нет — только пробуждение вместе с незнакомцем, вокруг которого витает одиночество. Если ты один, то даже музыка излишняя — в фильме подобное сопровождение отсутствует напрочь, кроме естественных звуков: скрип пола, колес велосипеда.
Потрескавшиеся буквы на форме почтальона «Крылов» говорят о том, что незнакомец, который развозит письма, перенял этот груз ответственности. Сложно представить героя в реалиях советской действительности. Вокруг него нет новостроек, ухоженных детских площадок или велосипедных дорожек — только дома без кровли.
Здесь комфортно чувствует себя только дикая трава, которая
намекает, что хотя бы у кого-то жизнь протекает комфортно.
Вертикальный формат 9:16, выбранный в качестве отражения
действительности, воспринимается физиологически тяжело —
рассмотреть пейзажи, надписи на одежде или слова на на бумаге можно с 2-3 раза; обрезано пространство вокруг героя — не видно, куда он смотрит, что находится рядом. Приходится сшивать обрывки фильма, сужать картину и всматриваться в каждую деталь.
Герою приходится каждый раз в нечеловеческих условиях
выполнять работу почтальона. Он не представляется, ни слова не говорит в камеру. Кажется, что ему не с кем поделиться успехами и невзгодами. Единственный возможный собеседник, его предшественник по работе, некто Павел Крылов, взирает на него с потертой фотографии на тумбочке. Он участник «социалистического соревнования», о чем гласит почетная грамота на покрывшейся трещинами стене — это говорит о том, что труд человека оценён, а значит есть потребностей у людей.
Почтальон не ждёт благодарностей — просто каждый день встает по будильнику, умывается и крутит педали велосипеда, чтобы добраться до пункта назначения. Сам того не зная, он связывает разные точки на карте — отправителей от Москвы до Пскова. Давно мертвых.
Единственное, что хочется любому, не только почтальону —
увидеть, что его работа кому-то нужна. Но если вместо протянутой руки герой видит побитые окна, расшатывающийся подоконник, на который робко кладет письмо, написанное от руки?
Последнее письмо нашло адресата — выжившему остаётся только смириться со своим одиночеством. Как может быть в безлюдном городе предложение, если нет спроса?
Но миловидная незнакомка разряжает обстановку, напоследок
заполняет пустое пространство в сюжете, добавляет живости в
историю, где верх одержала болезнь. Она становится образом
благодарности тем, кто продолжает дарить надежду.
Посвящается всем отчаявшимся…
Автор Полина Переверзева
P/S Но это я, уже, когда-то видел (помните сколько шума было вокруг? Ах, подзабыли?). В другом формате, с профессиональной командой киношников, с задумкой от самого Кончаловского. Главное, что объединяет эти два фильма, ненависть к советскому прошлому, к нашей истории! Нам предлагают восхищаться этим «фуфлом» (чуть не выскочило имя Камиля Тукаева)?! А, Запад это почувствовал, смекнул за что антироссийские фильмы надо отмечать, награждать! Ему не нужна наша действительность, наши успехи на мировой сцене. Вот лучше рылом ткнуть нас в чёрное модернистское видение от некоторых режиссёров. И им это удаётся! А почему этот режиссёр не задался темой бандеровской Украины? Трагедией в Одессе 2014 года? Слабо, или за эту правду Запад наград не вручает?Вот только жизнь этих киношных «выпирдышей» коротка! Уже завтра они уйдут в безвестность, на помойку истории!
Своё субъективное мнение высказал Сергей Ольденбургский
Как живут герои фильма про почтальона Тряпицына?
Восемь лет назад в деревню Вершинино на берегу Кенозера приехали киношники. Развели суету, повсюду ходили с камерами. Вовлекли всех. Кто не снимался сам, тот готовил столичным гостям еду или возил их на моторной лодке в Косицыно и назад. Через два месяца беспокойные москвичи уехали. А вскоре фильм Андрея Кончаловского «Белые ночи почтальона Алексея Тряпицына» получил «Серебряного льва» на венецианском кинофестивале. Так простые жители далеких архангельских деревень, сыгравшие в ленте самих себя, внезапно стали известны на весь мир.
Если пересмотреть фильм и со свежими впечатлениями приехать в Вершинино, чувствуешь себя, как в Голливуде — на каждом шагу люди с экрана. Впрочем, сами они и к своему кинематографическому опыту, и к самому фильму относятся сдержанно. То ли в силу северной суровости характера, то ли для них это действительно неважно.
С Алексеем Тряпицыным мы встретились в разгар белых ночей. Он уже давно не почтальон. Перебрался из своего родного Косицыно в относительно крупное Вершинино. Женился на Ольге, продавщице из деревенского магазина. В фильме, кстати, есть и она, и магазин. Работает начальником местной пожарной части. Пожары, к счастью, здесь случаются редко, поэтому время поговорить есть. Хоть и странно это — о чем говорить-то…
А давай с самого начала. Жил-был Леха Тряпицын в своем Косицыно…
Алексей Тряпицын: Нормально жил. В школу ходил. Первые три класса — там, в Косицыно, потом в Вершинино в интернате восьмилетку заканчивал. Сельскохозяйственный техникум по направлению от совхоза, армия. После службы в Северодвинск уехал, там шесть лет отработал. А потом девяностые начались, все стало разваливаться — ну я и вернулся, на почту устроился.
И однажды стал актером…
Алексей Тряпицын: Вначале девчонки от киногруппы приехали. Как вышли именно на меня — не знаю. Но позвонили: мол, приедем фильм делать документальный. Сказали, что от Кончаловского. Фильмы его я не смотрел, но фамилия знакомая. Ну приезжайте, чего уж. Девчонки приехали, прокатились с камерой со мной по всем деревням — где чаю попьем, где так поговорим. Отвезли то, что сняли, Кончаловскому. Вскоре позвонили: выбрали Кенозерье и меня.
Потом мне рассказали, что группа давно уже по России ездила, героя искала. Говорят, уже почти утвердили персонажа из-под Вологды. Все подошло: и место, и фактура. Только сам герой оказался неразговорчивый, слова из него не вытянешь. Хотели уже везти сниматься вместо него артиста. А тут я — и покатал, и рассказал всякого, и на гармони сыграл…
В общем, нагрянули киношники с аппаратурой. Я, конечно, маленько подрагивал: как это я — да в кино, непривычно. Но потом приехал Кончаловский, мы с ним поговорили. Нормальный мужик оказался. Ну и начали.
Сценарий дали?
Алексей Тряпицын: Да какой там сценарий! По сценарию ничего не получилось бы. Во-первых, мне его просто не выучить. Во-вторых, я бы все время думал, какие там слова говорить надо. Страшно представить. А тут произвольно, как в жизни.
Не было никаких планов. Они вечером соберутся, думают-обсуждают, ничего не говорят. Утром встанешь — и только тогда узнаешь, что делать. Многое родилось во время обедов: мы с Кончаловским едим и разговариваем. Он, например, спрашивает: «Как картошку копаете?» Лошадью, говорю. «О, завтра будете в кадре картошку копать». Так рано еще, подождать бы неделю-другую. «Ладно тебе, одну борозду спортим, не больше».
Или вот одна из главных сцен — кража лодочного мотора. Тоже за обедом. Спрашивает, воруют ли. Отвечаю, что сейчас нет, а в прежние годы, у знакомых — да, бывало. «Давай сделаем». Так у меня ж лично не крали, зачем я буду врать? «Но случаи-то бывали? Значит, снимаем».
Зубы я себе сделал накануне съемок — тоже в фильм вошло. Вот тебе и сценарий…
Материал опубликован в «Российской Газете»