Когда-то в 2013 году я написал этот фельетон не без самоиронии на себя, но главным героем его стал нынешний директор Канцелярии Е.И.В. Александр Закатов. Тот самый, который и организовал прогремевший на всю страну шабаш с женитьбой и венчанием «потомков» Романовых в Москве и Санкт-Петербурге (Исаакиевский собор). Сей фельетон очень не понравился Александру Закатову ! Он моментально внёс моё имя в чёрные списки, объявил меня врагом государыни (ха-ха!). Кому же такое понравится! Но вот прошло время, казалось бы, обиды забылись, ан нет. «Престолонаследники» опять заявили свои претензии и я посчитал нужным напомнить свой фельетон. Пусть на меня господа не держат зла. Опубликую ещё и продолжение.
Фельетон
На заре Перестройки
В газете «Вечерняя Москва» промелькнуло сообщение о небольшом происшествии в музейном хранилище «Алмазный фонд». Там юный пионер Акаша Расcветов попытался проникнуть в стеклянную витрину с целью подержать Корону Российской Империи. Разумеется, его куриному телу надавали шлепков по худощавой попе и за ухо вывели далеко за пределы кремлёвской стены. Потом было разбирательство. Акаша Рассветов плакал, объясняя, что насмотрелся фильм про «Неуловимых Мстителей», и что он хотел только один раз примерить её (Императорскую Корону) на своей светлой, ещё не лысеющей советской голове. Ему тогда поверили, наказания никакого не назначили и, даже, в пионерах оставили.
Ранним утром. Где-то в Бирюлёво.
Акакий Закакиевич Рассветов долго чинил пёрышко, прежде чем продолжить писать заключительную главу своего чудного эпистолярного творения. По завершению сего действа, сладко потянулся за рабочим столом. Сегодня он поставил жирную точку над пятым томом книги, исследующей государеву историю России. Книгу ждали, как ему казалось и, даже, заказали по слухам три муниципальные библиотеки, два колледжа, пять средних школ, духовная семинария, библиотека имени Ельцина и Киевский институт Леси Приходько. Над этим томом Акакий Закакиевич трудился особенно тщательно, выписывая цифры, факты, имена, места и события. Ему уже чудилось, что вот оно – писательское счастье, когда можно переплюнуть самого Льва Толстого, да что там: вермонтовского чудика, Сашу Солженицына! А там, глядишь, и Нобелевская премия по литературе, речь перед королём, званый ужин и …
— Вот где они будут у меня скакать на сковородке жареными карасями, эти презренные ничтожества, монархические пылинки, изображающие из себя завтрашних хозяев Империи, неудачники с просроченными дворянскими историями! Неужели они ещё не разглядели мой гордый и надменный профиль, несущий в себе печать будущего монарха ЗЕМЛИ РУССКОЙ!
— Эти пауки, постоянно интригующие, делящие пирог, который они в далёком семнадцатом году профукали, где-то в ставке под Могилёвом!
— Я сам, многотомными и много — килограммовыми трудами своего литературного изыскания забью в крышку гроба гвозди поползновения выскочек, претендующих на РОССИЙСКИЙ ПРЕСТОЛ!
Таким писатель Рассветов нравился себе больше всего. Это раньше он был Акашкой на побегушках у катакомбников. Флегматично и наивно мог бегать по столице с требованиями отобрать все православные храмы в пользу отступников. Со временем ум его наполнился новыми мыслями, поступки приобрели многозначимость, походка грациозную неприступность. Многочасовые занятия перед зеркалом отточили в нём мастерство держать себя на равном удалении ото всех, за исключением тех, кто ещё мог бы быть полезным в его карьерном росте. Лицо покрылось благообразной, модной бородой, удачно скрывающей его кривую улыбку. Расcветов и одеваться стал по Ленински, в тройку, с непременным бело-торчащем платочком, даже галстук в горошек себе купил. Жилетку костюма-тройки броско украшала теперь цепочка для часов. Но, некоторые зубоскалы до сих пор утверждают, что в кармане находятся не ходики со стрелками, а обыкновенная овощная луковица.
В антикварном магазине ему посчастливилось купить как-то пенсне самого Льва Троцкого. Продавец — старый толстый еврей уверял, что досталось оно ему от деда, который помогал в далёком 1926 году выносить из кремлёвской квартиры Льва Давыдовича. Тот так громко визжал и брыкался, что в Боровицкой арке пенсне оборонилось с носа пламенного революционера в булыжниковую грязь. Так оно попало в их семью. Носить Акакий Рассветов его, правда, не стал, приберегая для более торжественных случаев. В повседневности использовал окуляры поскромнее.
Утренними мыслями наш писатель был уже на приёмах, круглых столах, лекциях, званых обедах, как вдруг, в дверях квартиры раздался нервный звонок. Акакий Закакиевич пошёл открывать. Навстречу ему с лестничного проёма влетела какая-то взбалмошная неопрятная муха, а на пороге стоял фельдъегерь с пакетом увесистого послания из города N…
Владлен Ястребов
За неделю до этих событий где-то в Центральной полосе России.
Владлен Аристархович Ястребов почему-то разглядывал свои кривенькие ноги с нестриженными ногтями на пальцах, одновременно обдумывая письменный донос Мовсию Абрамовичу Кирилло-Залесскому на зарвавшегося Серджия Моболя. Слог не складывался, мысль убегала, нетрезвый ум не работал. Да и как тут было сосредоточиться, если его юная зазноба хлопнула дверью на прощание, оставив сердце Аристарховича взволнованным и подающего уже признаки наступающего старения. Разрыв их отношений подозрением пал на Серджия Моболя. Он якобы что-то ляпнул маме подростка, та в назидание опоясала её шваброй по рыхлой спине, сопровождая идиоматическими словами с пожеланиями забыть этого пожилого, близорукого дядьку с уголовным прошлым. Теперь свой ответ готовил Владлен Ястребов. Насобирать ему пришлось много, от души и даже с горкой. Чего не хватало, Аристархович добавил от себя. И решил он этим компроматом ударить анонимно через интернет. В своих пасквильных посланиях по электронным адресам, Владлен так переусердствовал, запихивая мегабайты файлов, что у получателей на том конце все компьютеры зависли надолго, а то и навсегда. Многие отослали ему потом обещания повыдёргивать пёрышки из его дрянной птичьей задницы за такой вирусный спам.
После такого конфуза Ястребов решился собрать все кляузы в письменной форме воедино и особой почтой направить в Москву. Уж там, и он был уверен в этом, Серджию Моболю наступит полный кирдык. Там найдутся мудрые люди, которые заткнут этому новоявленному «Гоголю» рот.
Акакий Закакиевич Расцветов
Ранним утром в одном из московских высших учебных заведений.
В тот момент, когда Акакий Рассветов получил письменное послание от давнего друга Ястребова, он не имел возможности вскрыть его и ознакомиться. Впереди его ждала лекция со студентами в одном из высших престижных заведений. Поэтому ему ничего не оставалось, как забросить пакет компромата на верхнюю полку книжного шкафа, зашнуровать ботинки и направиться на работу.
Студенты, где преподавал наш герой, не очень-то его любили. Но побаивались за конечный результат в зачётках. Поэтому вынуждены были мириться с надменностью его обучения. А он, Акакий Закакиевич, словно в наслаждение себе, экспериментировал на них в речах, умением держаться свысока, смотреть в упор, уничижительно сквозь стёкла своих очков. Юные студентки его не прожигали своей влюблённостью, талантливые аспиранты знаниями. Он и своим коллегам по цеху протягивал руку не для приветствия, а как будто бы, для публичного целования его верховенствующих перстов! Любил эпатировать Акакий Закакиевич среди студенческой аудитории приходом в институт со всякого рода тросточками, да ещё диковинными набалдашниками на них. Всем только и оставалось догадываться, что у него на квартире их целая коллекция. Юные студентки неоднократно строили глазки своему преподавателю, а он в их сторону губой ни разу не повёл. А сегодня одна из них анонимно и с изяществом нарисовала мелом на доске огромного расфуфыренного павлина с очками на клюве. Рассветов намёк на себя понял и, раздражённый как никогда, удалился на московскую квартирку. Там он потянулся было за утренним пакетом доносительства на Серджия Моболя, да так неловко тронул его, что тот со всего маху и под тяжестью неумолимых гадостей свалился на благородную лысую голову доцента. Он потерял сознание.
Сержий Моболь
Из криминальной хроники газеты «Московский Комсомолец».
Где-то в уголку между жуткими преступными событиями, охватившими Москву и москвичей, сообщается, что на своей квартире обнаружено тело в бессознательном состоянии известного в узких кругах писателя Акакия Закакиевича Рассветова. Приехавшие медики зафиксировали гематому на лбу, полученную в результате падения и дальнейшего удара увесистого пакета с сургучной печати на засвеченной лысине в виде двуглавого орла. Медики так же описали ополоумевшую муху, бесцельно ползающую по окулярным стёклышкам потерпевшего лица.
Писатель к всеобщей радости подавал признаки жизни. Значит, его шансы получить Нобелевскую премию по литературе, были не так уж и призрачны.
Сергей Куницын.
