(К 115-летию со дня рождения Троепольского)
29 ноября 2020 года мы отметили 115 лет со дня рождения писателя, нашего земляка, всю жизнь прожившего в Черноземье, Гавриила Николаевича Троепольского.
Все, кто читал Троепольского, могут отметить присущую всем его произведениям черту: они пропитаны евангельскими истинами. Будь-то «Записки агронома» с сатирическими рассказами, где с заботой о жителях села автор выводит воришек, прохиндеев – председателей колхозов. Повесть «Кандидат наук» – тоже сатирическая, но с искренней болью о состоянии науки, к которой прилипли горе-научные «работнички». В романе «Чернозем» на эпическом полотне разворачиваются события коллективизации. Повесть «В камышах» – гимн природе, созданной Творцом. Конечно же, «Белый Бим Черное ухо» – о которой сам писатель говорил: «Это о судьбе русской интеллигенции». Его очерки «О реках, почвах и прочем» – где сердце писателя рвалось от насилия над реками… Он проповедовал добро вопреки царящим в ту пору силам зла, заступался, помогал, рисковал собой… Его жизнь напоминала не писательскую жизнь «в тиши кабинета», а жизнь человека, который не взирая на обстоятельства, на лица, защищал «униженных и оскорбленных», будь то люди, земли, села, природа… Он был истинным миротворцем. Спасал людей в тяжелую годину оккупации немцами Острогожска и своего родного села Гнилого. Выражаясь словами А. И. Солженицына «сохранял народ». При этом проявлял бесстрашие и смелость: переплывал Дон и сообщал советским войскам сведения о немецких частях в Острогожске. Мне об этом рассказывал писатель Юрий Данилович Гончаров… А в мирное время скольких сберег, скольким помог, а кого и спас… И возникает вопрос: откуда такие евангельские истины в человеке, большую часть жизни прожившем в эпоху строительства «светлого будущего»? Откуда его светлое будущее, к которому он старался приблизить нас, если жить по евангельским заветам…
Думаю, многое прояснится, если заглянуть в историю его семьи. Кем был его отец Николай Семенович Троепольский. Сохранилвсь фотография: мальчонку держит под плечико отец. Они сидят на скамье из березовых веток. (Фото Гавриил с отцом)
Николай Семенович одет по-праздничному в белой рясе с крестиком на груди. Длинные, назад зачесанные волосы, выделяют широкий лоб, и спадают на плечи. Очки подчеркивают проницательные глаза. Распушенная бородка и ровно постриженные усы… Все говорит о гуманном, больше похожем на книжника, чем на священника, человеке. Мальчонка лет четырех, в гимнастерочке, подпоясан ремешком, в ботиночках, смотрит изучающим взглядом вперед. Настоящий школяр.
Отец Николай рукой прижал его к себе. Такое впечатление, что они так и будут идти вместе, далеко-далеко, и дело у них будет общее, не значит, священническое, но общее, духовное…
Николай Семенович Троепольский родился в городке на реке Цне недалеко от впадения ее в Оку с названием Сасово в семье дьякона 19 декабря 1878 года. Из Сасово он поехал учиться в город Тамбов в верховьях Цны. Окончил духовное училище. Послужил в храмах Тамбова, женился на Шелудковской Елене Гавриловне, его рукоположили и направили на юг тогдашней Тамбовской губернии в село Новоспасовка приходским священником.
В 1904 году в семье 25-летнего батюшки родилась дочь Зоя, ставшая впоследствии женой генерала, а в 1905 году 16 ноября по старому стилю и 29 ноября по новому на свет появился сынишка, которого нарекли Гавриилом[1]. Может, 26-летний батюшка, вкладывал в имя библейский смысл, как «помощника Бога».
1905 год и последующие запомнились своими волнениями крестьян, которые жгли усадьбы дворян, а казаки пороли смутьянов в наказание. В эти годы священник Троепольский с прихожанами несет свое послушание в Новоспасовке. Здесь открыли приходскую школу, жена батюшки учит детей музыке. В школе учатся сынишка с сестренкой. Батюшка с прихожанами в 1914 году, когда рекрутов отправляют на фронт. Вместе с ними, когда отзвуки Первой мировой откликаются в каждом селе; вместе, когда пришли к власти большевики и навязывают свои идеалы; когда заполыхала гражданская война… Другой бы священник бросил приход и подался куда подальше, а отец Николай, не взирая ни на какие невзгоды, служит в церкви в Новоспасовке. Ему приходится не только исповедовать, крестить, венчать, соборовать, отпевать, но и оберегать новоспасовцев от волн бушующей вокруг жизни. В то время люди, кому надоели и белые и красные, которые все норовят только обобрать население, организуют полки самообороны, и в эти дня отец Николай не оставляет новоспасовцев. Словно подчеркивая название села, как спасение…
Дети у отца Николая растут, Зоя и Гавриил учатся в Новогольской школе, что в селе на тягучей реке Савале. У них в 1912 году появляется сестренка Валя. Гавриил учится в Новохоперске, в Алешках.
А жизнь бьет ключом. Появляются обновленцы. Отец Николай стоит на тихоновских позициях и возвращает качнувшиеся к обновленцам приходы в старое тихоновское русло. Он уже благочинный. Хлопот невпроворот. Видя, какой благочестивый батюшка, ему поручают еще один округ. Близится 30 год, людей начинают силой загонять в колхозы. А в это время Гавриил учительствует в селе Махровка Борисоглебского уезда…
И теперь нужно обратиться к уголовному делу[2], в жернова которого попадает отец Николай. Его заводит ОГПУ в Борисоглебске, когда к ним попадает Зайченков Сергей Яковлевич, который про себя сообщил чекистам: «… ввиду бедности и моей недоразвитости мать меня послала собирать милостыню и таким образом добывать себе кусок хлеба…» Он странствовал, ходил по приходам, и рассказал чекистам, что батюшки говорили: «иди и спасай народ и благословляй, чтобы шли против коммунистов, отгоняй православных от колхозов».
В Борисоглебске завели дело церковно-монархической организации. Вот, что написал чекист в постановлении о возбуждении уголовного дела:
«1931 года, января 14 дня уполномоченный Борисоглебского оперсектора ОГПУ Степанов, рассмотрев материал гражданина Зайченкова… который в Алешковском, Жердевском, Токаревском, Русановском районах… с черничками и юродивыми… под руководством священников… под видом сбора продуктов и отрытия пещер (в некоторых селах храмы закрыли – от авт.) устраивал читку Евангелия, вел к.-р. работу, доказывал, что колхоз – антихристово дело, вступать туда не надо, надо держаться за религию, что в 1931 году советской власти не будет… совершили преступление ст.ст.58-10 ч.2 58-11…»
Сразу хватают священников, верующих, черничек, монашествующих. Борисоглебский Домзак забили арестованными. Выписан ордер на арест благочинного Троепольского и на обыск у него. Благочинного забирают прямо из церкви. При обыске изымают религиозные книги. Журналы «Путь», «Красная новь».
Николая Троепольского допрашивают 25 января 1931 года. Он: «… С 1903 по 1930 год священник села Новоспасское Русановского района… Судим в 1930 году за невыполнение колхозного заказа к штрафу 1000 рублей…».
Это уже против колхозов!
Дальше в допросе:
«Благочинный 4-го и временно исполняющий по 3-му округу… В обслуживаемый мной с августа 1929 года 3-й округ входят села с приходами:
В Русановском районе: 2-я Козловка, Русановка, Сукмановка, Терновка, Дубовицкое, Барановка, Братки, Ивановка.
Жердевский район: Чибировка, Чикаревка, Туголуково, Петровское.
Алешковский район: Семеновка, Никольское, Григорьевка, Алексеевка, Алешки, 3-я Александровка.
В мой 4-й округ входят села Токаревского района: Андреевка, Павловка, Калиновка, Кулешовка, Сергеевка.
Жердевского района: Артемовка, Пичаево, Липовка, Питим, Николаевка.
Русановского района: 1-я Козловка, Троицкое, Новоспасское, Хомутовка, Кисельная…
Архангельского района: Александровка, Ростоши, Копыл…»
Один из арестованных священников Орфеев поведал чекистам:
«Благочинный Троепольский в своем благочинии объединял до 20 приходов. С уходом благочинного 3-го округа Михайлова количество приходов Троепольского значительно увеличилось. Знаю, что Троепольский обслуживал приходы, бывал у каждого священника раза два, а то и сами священники ехали к нему по необходимости…»
Огромный груз взвалил на свои плечи Николай Троепольский.
О нем высоко отзывались в кругах верующих.
Священник Михайлов о нем говорил чекистам:
«с 26 по 29 год я благочинный 3-го округа, который от меня принял священник Троепольский… Был допущен занять место архиепископом Василием Козловским, с которым Троепольский в хороших отношениях. Он человек образованный, выше стоит в сравнении с епископами Кириллом и Иннокентием…»
А многие батюшки сдавали своего благочинного.
Священник Орфеев, надеясь на свое спасение, выкладывал чекистам:
«Я и духовенство тихоновского толка во главе с благочинным Николаем Троепольским ведем систематическую работу через кружки…»
Он же: «Троепольский состоял в Союзе русского народа».
Выходило, что благочинный – монархист. Следствие тянулось несколько месяцев. Допросили сотни свидетелей, собирая компромат на отцов церкви. Троепольский держался крепко и отвечал чекистам:
«В 1922-1924 годах весь мой благочинный округ примыкал к обновленческому, а потом по требованию верующих отдельные приходы стали переходить в тихоновскую ориентацию… Я не мог мириться с установкой обновленчества в церковных вопросах, находил их учение нарушающим чистоту православной веры, поэтому от обновленчества я отмежевался и снова перешел в тихоновскую ориентацию… Для этого при объезде моего округа отбиралась у священников подписка, что они вместе с приходами переходят из обновленчества в тихоновщину… Ликвидация обновленчества в моем округе произошла не по моей инициативе, а вследствие желания самих верующих… Виновным себя в предъявленном обвинении не признаю. Утверждаю, что о существовании в моих округах религиозных кружков, проводивших антисоветскую работу, я от священников Орфеева, Вихрова, Разумова и других не слышал, и по этому поводу бесед с ними не было».
Троепольский защищался, ни словом не подвергая опасности священников. А батюшки подчас представляли жалкое зрелище.
Один хлебопашец на допросе:
«За выпивкой вина я спросил его (священника Михайлова – от авт.), куда он ездит, и он сказал, что в ГПУ передает сведения, и тут же предложил поехать с ним… Там меня проинструктируют. Я испугался и высказал сомнение, что у меня не получится. Он успокоил: если что не будет получаться, поможет… Я отвечал, что безграмотный… Не смогу…»
В ходе следствия появились свидетельства об эффективности работы чекистов: «После изъятия из нашей деревни священников у нас впервые организовался колхоз… количеством 150 человек…» – говорит сельчанин.
В мае 1931 года расследование подошло к концу. С ним согласился нач. ОПП Яков Лутков. Запомните эту фамилию. Мы к ней вернемся.
3 июня 1931 года «Обвинительное заключение …по делу …церковно-монархической организации… руководитель Троепольский…» утверждено.
2 июля 1931 года Тройка при ПП ОГПУ по ЦЧО по внесудебному рассмотрению дела… постановила: «Троепольского, Орфеева (который закладывал благочинного).. Зайченкова (юродивого, с которого и пошло дело)… расстрелять».
Всего девять человек. Как известно, приговоры приводили в исполнение в день вынесения их тройкой.
А в это время сын отца Николая двадцати шести летний Гавриил учительствует в селе Махровка. И ему, сыну священника (тогда говорили «попа»), врага народа, в один момент обрываются пути дороги, он вылетает с учительской стези, ему закрыты двери в любой вуз. Ему остается одно, ниже чего не упадешь, труд на земле. И он уходит в агрономию…
В семье обсуждают: отказаться ли от отца, врага народа. Сестра Гавриила Зоя, в это время жена военлета, отказывается, иначе ее мужа снимут с авиации. Сестра Валентина и Гавриил от отца не отказались…
Как жить дальше? Гавриил Николаевич с семьей переезжает в Острогожск, где про судьбу его родителя мало кто знает. И трудится с непомерной болью на сердце, которую нужно пережить. Понимая всю несправедливость, рискуя самому заболеть этой страшной болезнью, стать на тропу мести. Он переживает утрату, становясь продолжателем дела отца, пишет рассказы, повести, роман, проповедуя евангельские истины, поднимаясь на почти недостижимый уровень прощения, искупления и добра. Казалось, парадоксально: Яков Лутков приложил руку к тому, что Гавриил лишился отца, а сын чекиста поэт Геннадий Лутков близкий человек и частый гость дома у Троепольского. Вот каково сердце Гавриила Николаевича, способное простить невозможное.
Гавриил Троепольский дожидается того времени, когда в 1988 году пойдет к прокурору Воронежской области и попросит реабилитировать отца, и … его реабилитируют.
Троепольский шел по жизни, пусть и не учителем, не священником, но занимаясь, как и отец, душами людей, и проповедуя, как и отец, евангельские истины. Может, справедливо, на самом деле он выполнял заветы, данные ему собственным именем.
Автор книги в серии «Замечательные люди Воронежского края» «Гавриил Троепольский» Михаил Федоров
17 ноября 2020 года
[1] Гаврии́л (народное Гаври́ла, Гаври́л) – русское имя, происходящее от библейского теофорного имени др.-евр. גבריאל – Габриэль, в буквальном переводе габр – мужество/мощь, эль – Бог. Значение имени – «сила Божия».
[2] Дело № 13502 по обвинению Троепольского Николая Семеновича и др. по ст. 58-10 ч.2 и 58-11 УК. Государственный архив общественно-политический истории Воронежской области.