22 июля у братского захоронения № 6 (Центр военно-патриотического воспитания «Музей-диорама») собрались люди, которые хранят память о погибших воинах, защитивших русскую землю в годы Великой Отечественной войны. До сих пор не все бойцы упокоены с подобаемыми их подвигу почестями, и ежегодно поисковые организации обнаруживают сотни ранее неизвестных захоронений. В День памяти и скорби в мемориальном комплексе «Музея-диорамы» простились с 39-ю советскими военнослужащими, отдавшими свои жизни за Воронежский край. Останки 29 из них были обнаружены поисковым объединением «Дон» в 2016-2018 годах при проведении поисковых работ на строительных площадках города, нахождение останков еще 10-ти военнослужащих является заслугой поисковых отрядов «Бриг-Воронеж» и «Дружина». Из-за отсутствия в захоронениях подписных вещей и именных медальонов установить имена и судьбы бойцов РККА оказалось невозможно. Также были преданы земле останки директора Воронежского авиазавода № 18  Матвея Борисовича Шенкмана (1899 – 1942), заместителя главного инженера завода Льва Ефремовича Львова (1898 – 1942) и членов экипажа транспортного самолета «Ли-2»: первого пилота Ивана Михайловича Скороходова (1892 – 1942), второго пилота Алексея Витальевича Шмырева (1917 – 1942), бортмеханика Алексея Яновича Лилиенталя (1910 – 1942), бортрадиста Виктора Георгиевича Завязкина (1911 – 1942).

Останки погибших в авиакатастрофе обнаружили уральские поисковики и передали поисковому объединению «Дон». Руководитель ВПМВО «Соболь» (г. Нижний Тагил) Александра Борисовна Ванюкова в своем выступлении поблагодарила воронежских коллег и городскую администрацию. Далее на траурном митинге выступили депутат Государственной Думы РФ от Воронежского региона Сергей Анатольевич Гаврилов, директор «Воронежского акционерного самолетостроительного Общества» Дмитрий Сергеевич Пришвин, председатель Воронежской областной Всероссийской общественной организации ветеранов войны, труда, вооруженных сил и правоохранительных органов Станислав Антонович Ходаковский.

Чин погребения совершил митрополит Воронежский и Лискинский Сергий.

На церемонии перезахоронения присутствовали ветераны воинских организаций, представители Российского Военно-Исторического общества (Воронежское отделение), Общества Петра Первого.

Материал подготовил Сергей Соболев, фото автора.

Посмотреть все фотографии можно здесь 

Или здесь

Загадка ордена Ленина

Источник: газета «Коммуна» | №42 (26789) | Вторник, 5 июня 2018 года
Поиски и находки

Гору Старик-камень, входящую в гряду Веселых гор и являющуюся частью Висимского заповедника Свердловской области, летом 2015 года обследовал один из местных туристов. Почти у самой вершины колесо его горного велосипеда упёрлось в металлический предмет. При внимательном рассмотрении тот оказался похожим на авиадвигатель и пролежал он здесь явно не один десяток лет.

Александр КОРОБАНОВ

Тайна висимской трагедии

Когда весть о находке получила распространение, уральские поисковые отряды снарядили экспедицию. От местных жителей узнали, что однажды в годы войны старики с ребятнёй принесли из тайги лётные сумки с документами и деньгами. От греха подальше их сдали в ближайший отдел НКВД.

Уже первый осмотр места падения самолёта дал результат. Поисковикам удалось обнаружить двигатели, шасси и части обшивки самолёта. В поисках ответа на вопрос о том, какое задание выполнял экипаж и когда самолёт потерпел катастрофу, поисковики начали сбор информации. Но ни в архивах местного управления ФСБ, ни в документах оборонных заводов, ни в военных ведомствах никаких дополнительных данных не оказалось. Эта тайна прошлого, может быть, так бы и осталась не разгаданной, если бы не сохранившиеся номера на двигателях. По ним удалось установить тип самолёта: в горах разбился ПС-84. Это был довоенный вариант машины, получившей позднее известность как Ли-2, которые строились большой серией на основе и по чертежам двухмоторного американского пассажирского самолёта Дуглас DC-3.

А в мае 2017 года была сделана сенсационная находка, которая многое прояснила. На камне подо мхом нашли орден Ленина – довоенного образца, без пятиугольной колодки, привинчивавшийся на лацкан пиджака. На тыльной стороне награды четко просматривался индивидуальный номер – 7319. И история с разбившимся самолётом сразу обрела конкретные очертания. Орден определил направление архивных поисков. Отдел наград Администрации Президента РФ дал справку о том, что орден принадлежит директору Воронежского авиазавода №18 Матвею Борисовичу Шенкману (1899-1942 гг.).

С этим именем связана замечательная эпоха в истории отечественного авиастроения. Матвей Шенкман участник Гражданской войны, член РКП(б) с 1919 года, выпускник Ленинградского технологического института, стал блестяще образованным инженером и организатором производства. Он неизменно оказывался там, где был нужнее всего.

В 1936 году Матвея Шенкмана назначили директором Таганрогского авиационного завода, попавшего в трудное положение, и за полгода он сумел наладить производство первых отечественных гидросамолётов – летающих лодок МБР-2. О его авторитете в авиационной отрасли свидетельствует и такой факт. Перевод Матвея Шенкмана в Воронеж в 1938 году сопровождался доносом на него секретарём Ростовского обкома ВКП(б) Е.Г.Евдокимова на имя И.В.Сталина и Н.И.Ежова. Доносу не дали ход, хотя Сталина с ним ознакомили.

Нарком авиапрома СССР М. Каганович не ошибся в выборе кандидатуры директора Воронежского авиационного завода №18. В ноябре 1938 года нарком в письме Маршалу К.Е. Ворошилову сообщал: за весь 1937 год завод №18 изготовил двенадцать машин ДБ-3, ещё девять дальних бомбардировщиков сдали в январе-феврале 1938 года. А с марта (когда в Воронеж был назначен М.Б. Шенкман) по октябрь этого года сдали ещё 110 машин. Завод изготовил бы и сдал ещё больше машин, констатировал Каганович, если бы не перебои с моторами М-87.

Матвей Шенкман. Начало 1930-х годов

Организаторские способности Матвея Шенкмана особенно проявились в 1940 году, когда воронежские самолётостроители начали осваивать производство штурмовиков Ил-2 (за что директора завода наградили орденом Ленина, а сотню заводчан – медалями), и с началом Великой Отечественной войны. Он сыграл, безусловно, решающую роль в проведённой в короткие сроки в октябре-ноябре 1941-го эвакуации завода №18 из Воронежа в Куйбышев. Уже 29 декабря 1941 года в Москву ушёл первый литерный эшелон с 29 штурмовиками Ил-2. Но, нелепая случайность оборвала жизнь Матвея Шенкмана.

Обстоятельства катастрофы

О том, что же произошло с самолётом ПС-84, рассказывает ранее засекреченный, а ныне доступный исследователям прошлого аварийный акт, хранящийся в фондах Российского государственного архива экономики. Комиссия по расследованию обстоятельств катастрофы установила, что 12 мая 1942 года в 6.40 по московскому времени самолёт ПС-84, пилотируемый лётчиком первого класса ГВФ Иваном Скороходовым, поднялся в воздух и взял курс на Нижний Тагил.

В экипаж входили второй пилот Алексей Шмырев, бортмеханик авиатехник 3-го ранга Алексей Лилиенталь, бортрадист Виктор Завязкин. Помимо Матвея Шенкмана, в воздушной машине находились заместитель главного инженера завода №18 Лев Львов. Посадка планировалась на аэродроме нижнетагильского завода №381. Радиограммы с борта принимались радиостанцией завода №18. Согласно данным радиообмена, ПС-84 в 8.51 прошёл Бугульму, Бакалы – в 9.16, Стыковец – в 10.11. В последней радиограмме в 10.40 сообщалось: «Прошли Красноуфимск, в 11.25 сделаем посадку в Нижнем Тагиле». А далее – молчание.

Только 17 мая, после тревожного звонка директора завода №381 В.И.Журавлёва, в оперативную службу ВВС Уральского военного округа начались розыски пропавшего борта. В ходе расследования удалось выяснить, что в Висимо-Шайтанском районе Свердловской области машина попала в сложную метеообстановку и шла слепым полётом на высоте 700 метров, а горный кряж на данной трассе имеет отдельные сопки, доходящие до 800 метров. В результате ПС-84 врезался в пик горы Шайтан, имеющей высоту 753 метра. Как сказано в акте, перед столкновением с горой, судя по характеру разрушения и положения остатков самолёта, пилот пытался уйти от препятствия набором высоты с глубоким правым виражом, но зацепил правой плоскостью деревья, затем врезался в скалу в восьми километрах от посёлка Кордон и в 50 километрах от аэродрома завода №381.

Всю вину комиссия возложила на лётчика Скороходова, который, «несмотря на ухудшившуюся метеообстановку по трассе, не запросил Свердловский порт о фактической погоде и не принял решение сделать посадку на ближайшем аэродроме».

Существует несколько версий спешного полёта Шенкмана в Нижний Тагил. Вот как об этом повествует бывший работник завода №18 П.Я. Козлов в книге «Илы летят на фронт», вышедшей в свет в 1976 году: «Полки лонжеронов – основных силовых элементов крыла – изготавливались из стальных профилей Т-образного сечения… Трудности были в основном связаны с закалкой этих «тавриков», так как отладка шахтных печей отставала от темпов производства. Наркомат авиационной промышленности распорядился произвести термообработку партии деталей на одном из уральских заводов.

Нагрузили этими «тавриками» транспортный самолет, и Шенкман решил лететь к уральцам сам, чтобы наверняка и побыстрее организовать эту операцию. Но встреча нашего директора с его коллегой на уральском заводе не состоялась…»

Метаморфозы памяти

Весть о гибели Шенкмана острой болью отозвалась не только в сердцах родных. О нем скорбили в Народном комиссариате авиационной промышленности, партийно-политическом руководстве СССР. Некрологи опубликовали «Известия» и «Правда». Решение об установке бюста Матвея Шенкмана на территории завода №18 приняли сразу же после его похорон. Не каждый руководитель завода подобного удостаивается.

Правительство позаботилось о его родственниках. Постановлением Совета Народных Комиссаров отцу Борису Борисовичу и матери Рахиль Григорьевне выдали единовременное пособие 5000 рублей и назначили пожизненные пенсии по 400 рублей. Жена Шенкмана Елизавета Львовна и дочь Нелли получили единовременное пособие в размере 25000 рублей и персональные пенсии соответственно в 500 и 300 рублей.

Судьбы родных Матвея Борисовича сложились по-разному. Родители похоронены недалеко от могилы Матвея Шенкмана. А жена и дочь уехали в Израиль. Когда уральские следопыты решили передать найденный орден на хранение потомкам владельца, оказалось, что в России родственников Матвея Шенкмана не осталось. И поиск приобрёл международный масштаб. Уральцы обратились в израильское посольство в Москве. К розыскам было решено привлечь СМИ. Осенью 2017 года о поиске потомков М.Б.Шенкмана сообщил один из израильских сайтов. Однако и в Израиле поиски не увенчались успехом. Лишь когда на одном из генеалогических сайтов обнаружилась фотография Матвея Шенкмана, кое-что прояснилось. Как оказалось, её разместил Грегори Янкелович из США.

В мае 1942 года дочери М.Б.Шенкмана исполнилось пятнадцать лет. В 1946 году она родила первенца и назвала его Матвеем. Мальчик умер в три года. В 1950-м родился Григорий, в 1955-м его сестра Марина. Григорий – тот самый Грегори Янкелович – ныне живёт в Сан-Франциско, у него есть сын, названный Матвеем (Мэттью) в честь своего именитого предка. Дочь Шенкмана Нелли умерла в 2011 году, похоронена вместе с матерью в Калифорнии.

Так получилось, но имя талантливого организатора производства попытались вычеркнуть из истории советского авиапрома. О нём старались не вспоминать. Лишь спустя годы имя и дело Матвея Борисовича было востребовано. Без упоминания Матвея Шенкмана не обходится ни одна книга о легендарном штурмовике Победы Ил-2.

В 1980 году Народный артист СССР Евгений Матвеев снял в Воронеже фильм «Особо важное задание» о создании Ил-2. Прообразом главного героя – директора завода Михаила Шадурова – стал Матвей Шенкман. Актёр Владимир Самойлов даже прихрамывает, как Шенкман, повредивший ногу во время вынужденной посадки самолёта ДБ-3А на территории Семилукского района Воронежской области в марте 1941 года.

Источник: газета «Коммуна» | №42 (26789) | Вторник, 5 июня 2018 года