«Мы теряем труппу». Обращение солистки воронежского оперного театра Людмилы Солод к губернатору Александру Гусеву

Открытое письмо главе Воронежской области.

Последние несколько лет очень много говорится о плачевном состоянии здания воронежского Театра оперы и балета, ведутся споры о его реконструкции или реставрации, проводятся мероприятия поддержания театра — например, косметического ремонта перед Международным Платоновским фестивалем искусств. Потому как стыдно: приезжают именитые люди от культуры со всего мира, а у нас тут… крыша течет, фундамент рушится и т.д. Много говорят, много пишут. Спорят с пеной у рта, доказывают даже, что оперный — вообще пережиток прошлого. Что опера сейчас не нужна, на нее не ходят, в воронежском театре певцов нет и не было никогда — мы ж периферия. А Александр Урин, например, генеральный директор Большого театра, сказал, что вообще на карте такого театра не значится.

И все больше умиляет тот факт, что о здании разговоров много: все правильно — историческое наследие, нельзя такое безобразие в центре города терпеть, и пора решать вопрос, иначе могут быть жертвы… Но никто не единым словом не обмолвился о том, что в здании служит пятьсот человек. И что будет с ними, как решить вопрос об их профессиональной востребованности — ни одного слова не сказано.

Недавно я просматривала театральный буклет, изданный Игорем Непомнящим в 2011 году. Какое количество талантливых людей мы потеряли за последние восемь лет! И поверьте, они уехали не от обиды или банального отсутствия условий для жизни, не только от низкой зарплаты — хотя и низкая зарплата имеет место быть. Творческий состав редеет от отсутствия перспективы в работе и из-за невозможных условий профессиональной деятельности. Приведу один и, пожалуй, самый яркий пример. Дмитрий Башкиров. Его заявление по собственному желанию гласит: «В связи с созданием невыносимых условий для моей дальнейшей работы и оказанием психологического давления со стороны руководства прошу уволить меня с занимаемой должности». Сейчас руководство утверждает, что он прослушался и давно планировал уехать, но здесь неправда. А всего лишь очередная попытка себя обелить.

А правда такова, что мы теряем труппу. Собранная по всей России — у нас служат солисты из Перми, Днепропетровска, Мурманска, Нижнего Новгорода и т.д. — труппа еще несколько лет назад имела перспективы для роста и развития, для постановки нового сложного репертуара. С каждым потерянным человеком мы теряем очередную возможность. Постараюсь объяснить на примере спорта.

Тренер спортивной школы олимпийского резерва находит одаренного ребенка, который в будущем имеет задатки прекрасного тяжелоатлета, например. Он забирает его в школу, создает ему особые условия. Щадящие, но развивающие тренировки способствуют тому, что за пять-семь он набирает мышечную массу и берет серьезный вес. И на соответствующем этапе тренеру уже понятно, будет ли спортсмен выдающимся или останется на нынешнем, довольно приличном, но рядовом уровне. И дальше любому из них требуются поддержание формы и возможности роста.

То же самое и в театре с актерами-певцами, например. В свое время Башкирова — выпускника Нижегородской консерватории — Игорь Непомнящий нашел на ярмарке певцов. Пригласил, создал все условия (служебное жилье, оклад, перспективу в партиях оперного репертуара), десять лет не позволял петь критически сложный для него репертуар — чтобы певец окреп и набрал форму. И вот, наконец, он дорос до тяжелого веса: Каварадоси в «Тоске», Манрико в «Трубадуре» и прочее. Но в тот момент приходит человек со стороны и говорит, что «вы здесь работать не будете», не ставит в спектакли, в премьеры. Итог плачевный: вырастив настоящего профессионала в нашем театре, мы его отдаем в другие, более хозяйственные руки. И Башкиров — только один из примеров.

Я хочу повториться, что для того, чтобы вырастить профессионального артиста оперного театра (неважно, балетный он или оперный), нужны условия, репертуар и время.

Говоря о реконструкции или реставрации здания театра, чиновники не понимают одного: без создания условий труда для труппы театра (прежде всего творческой) мы лишаемся самой труппы. И для того, чтобы восполнить потерю после стройки, потребуется семь-десять лет — при условии, что будет кому искать талантливых людей (директор, дирижер или художественный руководитель-профессионал, который может видеть перспективу развития того или иного молодого артиста) и если репертуарная политика и материальная база сможет заинтересовать перспективных специалистов.

Я вполне реально смотрю на вещи и, судя по тому, что речи о людях при строительстве или реставрации здания не идет, понимаю, что в труппе воронежского Театра оперы и балета нынешняя власть не заинтересована. Вся та политика, которая велась по отношению к театру в последние годы, — тому подтверждение. Приведу лишь несколько примеров.

1. Попытка изъять из пользования имущество театра — подсобное помещение с находящимся там декорационным цехом и сквер, в котором располагаются пожарные резервуары театра.
2. Халатное и преступное отношение к материальному имуществу театра — полугодичное хранение хрупких декораций практически под открытым небом; варварское перемещение декораций, изготовленных ручным способом.
3. Угрозы прекратить и периодическое прекращение съема квартир для иногородних артистов театра (очень удобное средство для шантажа слишком рьяных).
4. Приоритет в постановках (речь об оперной труппе) музыкально-драматических спектаклей при практически полном отсутствии оперных постановок (при том, что прекрасно понимаю: они кормят театр, дают возможность выездов, потому что малогабаритны в смысле декораций и малозатратны при постановке. Но постановки только такого рода спектаклей ведут к деградации артиста и публики).
5. Создание политических и материальных условий, при которых вокальная кафедра Воронежского института искусств практически прекратила выпуск специалистов для театра (бывший ректор Эдуард Бояков в свое время заявил, что вообще не понимает, зачем она нужна).
6. Практически аналогичная ситуация с Воронежским хореографическим училищем.
7. Практически полное уничтожение системы работы со зрителем.
8. Приглашение на должность художественного руководителя театра непрофессионального, но некорректного и амбициозного, не имеющего опыта работы руководителя Андрея Огиевского, который начал свою работу с конфликта с солистами театра. Результатом его работы были потери в труппе и постановка высоко затратного спектакля, который не имеет шансов для проката на любой другой площадке города, — «Дон Жуана» Вольфганга Амадея Моцарта.

Таким образом, политика в области развития театра привела к тому, что созданы невыносимые условия для реализации творческих задач, нет роста и перспективы сохранения имеющихся заслуг. Труппа загнана в рамки самодеятельного дворца культуры в миллионном городе, который гордился наличием единственного в Черноземье Театра оперы и балета, являющегося форпостом культуры. Налицо — целенаправленное истребление классического искусства в городе Воронеже.

При строительстве или реставрации здания театра речь идет о чрезвычайно больших материальных вложениях, но совсем не ведется работа по сохранению культурного наследия. На мой взгляд, вот что самое большое попустительство и настоящий культурный геноцид. В наше время сугубо материальных ценностей и полного духовного обнищания президент Владимир Путин говорит о культурной политике по сохранению наследия, объявляет Год театра в России. На местах же — в противовес ему — ведется разрушительная политика экстремизма в области русского театрального наследия. В 2011 году председатель правительства Владимир Путин утвердил Концепцию долгосрочного развития театрального дела в РФ до 2020 года: «Количество театров и театральных предложений не полностью удовлетворяет потребности населения страны… при сопоставлении статистических данных по развитости сети театров наша страна проигрывает большинству европейских государств… В настоящее время в России имеют свои театры только 18,8% населенных пунктов, обладающих статусом города».

В завершении хочу привести выдержки из обращения председателя общероссийской общественной организации «Союз театральных деятелей РФ», Народного артиста России, члена Совета по культуре и искусству при президенте РФ Александра Калягина: «Боюсь, что некоторые ретивые губернаторы, которые и так не жалуют театры и другие учреждения культуры, воспринимают их как обузу, примут призыв председателя правительства Дмитрия Медведева за руководство к действию и приступят к так называемой оптимизации. И страна великой театральной культуры, каковой все еще остается Россия, сгинет навсегда. Такого нельзя допустить!»

Людмила Солод, солистка воронежского Театра оперы и балета