В последние годы его замечательные фильмы показывались телевидением крайне редко – лишь в какие-то праздничные или юбилейные дни, – да и то только на канале «Культура». Пронзительные и незабываемые работы режиссёра Марлена Хуциева – такие как «Два Фёдора», «Был месяц май», «Застава Ильича», «Июльский дождь», «Послесловие», «Бесконечность» – слишком уж выбивались из потока похожих друг га друга кровожадных сериалов и бессмысленных мелодрам, заполонивших наши экраны. Да и размышления выдающегося Художника по поводу происходящих вокруг событий нельзя было услышать среди бравурных «демократических» телевизионных речей. Даже похоронили Мастера не на положенном ему по статусу (народного артиста СССР, лауреата Государственных премий) Новодевичьем кладбище, а почему-то на Троекуровском…
Когда весной 2000-го года Марлен Мартынович Хуциев приезжал в Воронеж на кинофестиваль «Сталкер», то сразу же оказался в центре пристального внимания прессы и многочисленных поклонников. На творческих встречах ему пришлось отвечать на бесконечные вопросы зрителей, говорить о кинематографе, переживающем очень трудные времена, о каких-то планах на будущее. Вспоминал он о товарищах, с которыми работал – уникальных людях, сделавших советское кино одним из лучших в мире… Рассказывал и о своём собственном пути, начавшемся во ВГИКе в мастерской И.А. Савченко сразу после войны.
Ровно 70 лет назад студент ВГИКа Марлен Хуциев дебютировал в кино (совместно с однокурсником Феликсом Миронером) дипломной работой «Градостроители». Фильм этот, повествующий о молодых строителях, хоть и был первой пробой пера, но оказался достаточно любопытным и неожиданным. На фоне картин послевоенных, отчасти патетических, лента Хуциева и Миронера рассказывала о жизни реальной, узнаваемой, «простой». Обычные комнаты рабочих общежитий и городские строительные площадки явились в ней местом действия героев. Способность подробно (и в то же время поэтично) фиксировать время, окружающие персонажей быт и атмосферу, в которых трогательно и незабываемо существуют хуциевские герои, стала (как уверяли специалисты кино впоследствии) особенностью стиля молодого режиссёра.
В 1956 году Марлен Хуциев осуществил на Одесской киностудии постановку «Весны на Заречной улице» с Николаем Рыбниковым в главной и первой его роли – картину о трудной и возвышающей любви, принёсшую автору всесоюзную славу. А следующий фильм Хуциева «Два Фёдора» (1959) открыл зрителю студента ВГИКа Василия Шукшина, ставшего вскоре не только одним из лучших русских писателей, но и удивительнейшим по таланту актёром и режиссёром. Проблемами душевной общности и взаимопонимания людей была проникнута эта картина. История дружбы мальчика-сироты и демобилизованного солдата, все родные которого погибли во время войны, высветлила драматическую ситуацию фильма, утверждая веру в жизнь и доброту человека…
Поиском непреходящих духовных ценностей своих современников, становлению их характеров и связи с прошлым были посвящены картины Хуциева «Мне двадцать лет» (сценарий с Геннадием Шпаликовым) и «Июльский дождь» (сценарий с Анатолием Гребневым) середины 60-х годов. Лирическое начало, метафоричность, гражданственность наполнили фильмы режиссёра глубоким содержанием и значительностью. Давно стали хрестоматийной классикой кадры из ленты «Мне двадцать лет» («Застава Ильича»): вечер поэзии в политехническом, потрясающая своей искренностью и энтузиазмом майская демонстрация, разговор главного героя (Сергея) с отцом его девушки (Ани) о смысле жизни и знаменитый «спор о картошке». На вечеринке один из гостей (в роли которого снялся Андрей Тарковский) обвинит Сергея в «квасном патриотизме», цинично спрашивая, к чему тот относится серьёзно. И хуциевский герой без колебаний ответит: «Я отношусь серьёзно к революции! к песне «Интернационал»! к тридцать седьмому году! к войне! к солдатам – и живым, и погибшим! – и к картошке, которой мы спасались в голодное время!..»
Ленту «Был месяц май» (1970) Марлен Хуциев снял на телевидении. В ней он показал советских офицеров и солдат, попавших в дни празднования Победы на территорию концентрационного лагеря. Сюжет строился на контрасте: радости победивших и осознания ими масштаба свершившейся трагедии – смерти миллионов ни в чём не повинных людей от рук фашистов, поставивших на колени почти всю Европу…
Документальные фильмы «Алый парус Парижа» (1971), «И всё-таки я верю» (1976), сделанные также в телевизионном объединении «Экран», художественным руководителем которого был на протяжении нескольких лет Хуциев, явились своеобразным погружением в историю. Они продолжили поиски изобразительного языка кинорежиссёра и дали новый импульс его размышлениям о связи прошлого и настоящего, жизни и смерти, взаимоотношении разных поколений. Размышления эти лягут в основу и последующих игровых картин мастера – «Послесловие» (1983), «Бесконечность» (1991), «Невечерняя» (2006).
С конца 70-х годов Марлен Хуциев преподавал во ВГИКе, передавая свой опыт начинающим кинематографистам. Несмотря на тяжёлые для «десятой музы» времена (распада Советского Союза и кинематографа), Хуциев всё-таки сохранял оптимизм и определённые надежды благодаря именно своей педагогическкой деятельности. Надежды в него вселяли ученики и все те режиссёры и сценаристы, которые пытались делать своё кино несмотря ни на что. Среди них были Лебедев, Ахвеледиани, Хван, Шенгелия, Цыплакова, Месхиев, Апасян, удостоенные международных наград и премий, призов и фестивалей, пусть пока не таких престижных, как Венецианский, Берлинский или Пражский, отметивших самого Хуциева, но тоже дорогих и почётных. Об этих своих учениках и сподвижниках Марлен Мартынович говорил с радостью и верой.
Находясь в Воронеже, он с большим теплом вспоминал нашего земляка, режиссёра Александра Гришина (1951 – 1989), который после окончания ВГУ учился в мастерской Хуциева и был одним из любимых его студентов. Гришин, сняв несколько интереснейших фильмов во ВГИКе и на Одесской киностудии, рано ушёл из жизни. Марлен Мартынович не раз вспоминал о нём с восхищением и болью.
В последние годы снимать кино, находить деньги на съёмки было очень и очень непросто, даже для такого прославленного художника, как Марлен Хуциев. Собираться с силами на новую постановку приходилось по много лет… Впрочем, говорить об этом применительно к Хуциеву теперь уже бессмысленно. Мастер ушёл, оставив яркий след в Великом советском кинематографе – искусстве, одухотворённом, гуманистическом, наполненном светом добра, поэзии, человеколюбия, – которому не было и не будет равных.
Владимир Межевитин