(к 95-летию со дня рождения)
Отмечая юбилей легендарного режиссёра Анатолия Васильевича Эфроса, канал «Культура» показал передачу «Острова», ему посвящённую, и снятый им фильм «В четверг и больше никогда» с запоминающимися актёрскими работами Олега Даля, Иннокентия Смоктуновского, Любови Добржанской, Веры Глаголевой… Для воронежских поклонников театра уникальный мастер дорог не только своими работами на сцене, телевидении и в кинематографе, но и тем, что он был педагогом Анатолия Васильевича Иванова, много лет возглавлявшего драматический театр имени Кольцова. Этот период – с 1987 года по 2009-й – оказался одним из плодотворнейших в истории воронежского театрального коллектива. Все эти годы портрет Анатолия Эфроса находился в кабинете главного режиссёра Кольцовского театра, считавшего себя продолжателем дела своего прославленного учителя…
Всесоюзную известность Анатолию Васильевичу Эфросу принесли его работы на телевидении. Телевизионные постановки «Бориса Годунова» Пушкина, «Героя нашего времени» Лермонтова, «Островов в океане» Хемингуэя, «Месяца в деревне» Тургенева, «Ромео и Джульетты» Шекспира, «Милого лжеца» Дж. Килти дали возможность познакомиться с удивительным художником многим отечественным зрителям. Те снятые на пленку эфросовские спектакли 70-х – 80-х годов, неожиданные и утончённые, иногда парадоксальные, но всегда необычайно талантливые и восхитительные, явились частью опытов и достижений театрального постановщика, получившего признание в нашей стране и за рубежом…
Свою режиссёрскую деятельность Анатолий Эфрос начал ещё в 1951 году по окончании ГИТИСа (курс Н.В. Петрова и М.О. Кнебель). Первые спектакли ему довелось поставить в рязанском театре, а с 1954-го по 1967 год он был режиссёром Центрального детского театра и «Ленкома» в Москве. Там, в ЦДТ и Театре им. Ленинского комсомола, Эфрос проявил себя как последовательный и убеждённый сторонник искусства «переживания», настойчиво стремясь в своих постановках к достоверной образности, уделяя внимание тщательной разработке характеров персонажей, совершенствуя собственный художественный метод, продолжающий лучшие традиции русского психологического театра.
Важное место в раннем творчестве режиссёра занимала тема формирования личности молодого современника, что было естественно для репертуара ЦДТ и «Ленкома» тех лет. Пьесы Розова, Арбузова, Рощина, Хмелика, а затем и Радзинского часто оказывались предметом исследования Эфроса и его актёров. Впрочем, и тогда, в 50-е и 60-е годы, режиссёра интересовала наряду с современной драматургией и классика. «Чайка» Чехова, «Борис Годунов» Пушкина, «Женитьба» Гоголя, «Мольер» Булгакова и другие классические пьесы занимали видное место в послужном списке Анатолия Эфроса тех лет и (тем более) позже – в театре на Малой Бронной, куда Анатолий Васильевич перешёл с группой артистов-сподвижников (Яковлевой, Ширвиндтом, Дуровым, Дмитриевой…) и где поставил, может быть, самые удачные спектакли.
Режиссёр, видимо, чувствуя, что ему отпущен недолгий век, торопился сделать как можно больше. Спектакли на радио и телевидении, постановки на сценах разных театров и даже в кино красноречиво иллюстрировали записи в эфросовских дневниках: «успеть… успеть… успеть!»
Он успеет многое, но последние годы жизни будут очень тяжёлыми для Эфроса. Театр на Таганке, в котором Анатолий Васильевич поставит несколько завершающих биографию спектаклей, его в качестве нового художественного руководителя (вместо Юрия Любимова) не примет. Противостояние «Таганки» Анатолию Эфросу, несмотря на успешный «Вишнёвый сад» и обнадёживающий вариант «На дне», будет продолжаться до самой смерти мастера в 1987 году. И, кажется, только после его ухода наступит прозрение и осознание театром величины утраты. Осознание несправедливого отторжения художника, желавшего вернуть на сцену «несуетную тишину и углублённость»…
Режиссёр убеждал актёров искать смысл не столько в написанных словах роли, сколько между и – дальше. Под смыслом Эфрос разумел не интригу, не фабулу, не примитивную логику, а высшую точку психофизического состояния человека, растянутую «в сложную кривую эмоциональных перепадов»… Он очень любил джаз, индивидуальное мастерство ценил необычайно, но ещё больше ценил ансамбль – то сочетание разных голосов в единой теме, которым в совершенстве владеют музыканты-виртуозы. Напутствуя артистов, он призывал их играть как джазовые мастера, легко импровизируя, но в границах «нежности». Анатолий Васильевич много вкладывал в это немодное слово – «нежность».
Где бы ни репетировал режиссёр Эфрос, он добивался от исполнителей способности понимать партнёра больше, чем себя, настаивал на сверхчутком взаимодействии, «психологическом проникновении друг в друга», обоюдном уважении. Просил, чтобы логика была нежной, краски – чистыми, разговор – простодушным. Эфросу последних лет органически была противна всякая шумиха, театральщина на сцене, так называемая «острота новых форм». Он через всё это давно прошёл и оставил позади. Фразу «Все искусства хороши, кроме скучного» считал пошлейшей. Говорил о том, что скучно может быть только неразвитой душе, не научившейся чувствовать и трудиться…
kinopoisk.ru
О времени работы Анатолия Эфроса на «Таганке» оставили пронзительные воспоминания Алла Демидова и Валерий Золотухин. Золотухинский рассказ «В границах нежности», наполненный уважением и признательностью к выдающемуся режиссёру, украшает его биографическую книгу «Печаль и смех моих крылечек».
Творческий путь Эфроса начинался в 1950 году, когда ему было 25. Хочется надеяться, что он продолжается и сегодня, после смерти мастера. Продолжается в его учениках, друзьях и книгах, в его работах, запечатлённых на плёнках и в нашей памяти.
P.S. Теперь, когда оголтелый антисоветизм вошёл в моду, биографы, рассказывающие о том или ином значительном художнике, непременно негодуют по поводу «цензуры» и «ужасных чиновников от культуры», не дающих работать творческим личностям так, как им хотелось и мечталось. Подобные стенания можно услышать и в телевизионных разговорах об Анатолии Эфросе. Почти никогда, однако, рассказчики не упоминают о том, что режиссёр с огромным успехом ставил спектакли за рубежом: в США («Женитьба», 1978; «Мольер», 1980), Японии («Вишнёвый сад», 1981; «Наташа» по пьесе «Месяц в деревне», 1982), Финляндии («Вишнёвый сад», 1983). Интенсивно работал на телевидении и радио, снял несколько замечательных кинокартин. Преподавал в ГИТИСе. Оставил в искусстве ярчайший след, которым можно только восхищаться не переставая…
ВЛАДИМИР МЕЖЕВИТИН