Не стало Татьяны Александровны Шипулиной – удивительного Человека, уникального Музыканта – композитора и дирижёра, Гражданина нашей Великой и подвергающейся всевозможным испытаниям страны.
Воронежская историко-культурная энциклопедия сообщает о ней, что родилась она в Казани 15 декабря 1950 года. В Воронеже жила с середины 50-х. Стала членом Союза композиторов России в 2001-м, будучи уже лауреатом международных, всесоюзных, всероссийских конкурсов, премии «Золотой фонд Воронежской области» (в 2000-м). Окончила теоретическое отделение Воронежского музыкального училища (в 1970-м), композиторский факультет Киевской консерватории (в 1975-м), факультет оперно-симфонического дирижирования Львовской консерватории (1979), стажировалась в Ленинградской консерватории (в 1979 – 1981-м). Работала дирижёром в филармонии и музыкальном театре Омска в 1981 – 1985 годах, а с 1985-го (до конца своих дней) – дирижёром воронежского Театра оперы и балета. Была организатором и художественным руководителем камерного «Классик-оркестра» с 1992-го по 1995-й год. Гастролировала по многим городам России и за рубежом. Была участницей композиторских фестивалей православной музыки в Испании, Греции, на Мальте.
Татьяна Александровна – автор балета «Жизнь розы» (1992), 2-х струнных квартетов, детских музыкальных сказок, многих хоровых, вокальных, инструментальных произведений, в том числе «Прощания с другом» (1990), «Кончерто-гроссо», «Богородичного» (1993) и «Рождественского» (1999) циклов, акафистов святителю Сергию Радонежскому (1993) и святителю Серафиму Саровскому (1997), пасхальной мистерии «Сын Человеческий» (2000), цикла песен на стихи Алексея Тимофеевича Прасолова (2005).
Несколько лет руководила музыкальным клубом «Музыкальная призма» при воронежском Доме актёра…
Между тем каждый, кто её знал, мог бы дополнить это биографическое сообщение своими ощущениями и воспоминаниями… Мне в день прощания с ней хочется сказать о своих.
Кажется, ещё недавно мы проводили с ней вечер памяти Веры Теплитской в зале воронежского отделения Союза композиторов России, обсуждали юбилейный концерт, который хотели посвятить нашему общему другу – поэту Владимиру Шуваеву, ушедшему неожиданно для всех несколько лет назад (на его стихи Татьяна Шипулина создала несколько композиций), строили планы на проведение литературно-музыкальных встреч, посвящённых режиссёру Анатолию Васильевичу Иванову (в октябре – ноябре 2021-го) и актрисе Людмиле Александровне Кравцовой (весной 2022-го)…
Перед глазами остались не только фрагменты её работы за дирижёрским пультом многих и многих репетиций и спектаклей, её выход на сцену вместе с примой мирового балета Майей Плисецкой, вызвавшей Шипулину на аплодисменты после своего знаменитого воронежского выступления, а и страстный монолог Татьяны Александровны по поводу её неприятия запрета вечера в Театре оперы и балета (и Доме актёра), приуроченного к юбилею Иосифа Виссарионовича Сталина – человека, возглавлявшего страну в период страшной, противоречивой, и вместе с тем грандиозной Советской эпохи, а также Великой Отечественной войны и победившего вместе со всем советским народом в кровопролитнейшем сражении (нам навязанном) армии фашистской Европы, руководителя государства, сделавшего Советский Союз Величайшей мировой Державой. С этим своим смелым и искренним монологом в защиту Сталина и музыкальным приношением она выступила в ДК железнодорожников перед собравшимися в зале людьми, пришедшими почтить память выдающейся исторической личности, героев войны и труда, подаривших жизнь нескольким поколениям не только нашей Родины, а и многих других стран. В этом Татьяна Александровна Шипулина видела свой гражданский долг, отдавая его истории, своим родителям и учителям, всем достойным уважения соотечественникам прошлого и настоящего. Это был Поступок, может быть, даже Вызов и Ответ всем антисоветским пропагандистам и «правдолюбам», насаждающим свои взгляды и западные «ценности» более 30-ти лет – на фоне социальных катаклизмов, катастрофы, связанной с разрушением страны, чудовищного расслоения общества, вопиющего повсеместного падения культуры и теряющего разум мира, скатывающегося к Третьей мировой войне…
В одном из последних наших разговоров с ней мне запомнилось её возмущение «демократической» политикой телевидения и цензурой, вырезавшей из показанного как-то на одном из каналов фильма (при повторной его демонстрации) о легендарном режиссёре Татьяне Лиозновой «Дожить до светлой полосы» часть монолога героини, касавшегося безусловных достижений советского времени, которые та перечисляла.
Восхищалась Татьяна Александровна Шипулина позицией Татьяны Михайловны Лиозновой, не скупясь на похвалы маленькой, хрупкой женщине, скромно жившей, многими забытой, но стойкой, не сломленной, не поддавшейся назойливой изощрённой обработке продажных и бессовестных СМИ, обуржуазившихся и сошедших с ума на антисоветизме.
Таким же стойким и непреклонным характером, стержнем и принципиальностью, и в то же время трепетной, ранимой и нежной душой обладала и Татьяна Шипулина, нёсшая несмотря ни на что своим уникальным творчеством Свет и Добро. Её сердце, чуткое и, как выяснилось, больное от свалившихся на него испытаний и перегрузок, не выдержало напряжения, исчерпав свой запас; остановилось неожиданно, повергнув знавших Татьяну Александровну в состояние шока.
Утрата для всех её друзей и близких, всех поклонников её многогранного таланта тяжелейшая, невосполнимая.
Светлая ей Память и наша Любовь!
В эпилоге хочется привести два стихотворения, для неё дорогих, где поэтическим языком рассказывается о её профессии и судьбе. Одно из них принадлежит воронежскому поэту Владимиру Нефёдову и называется «Музыка», другое – Владимиру Солоухину, названное «Дирижёр»:
МУЗЫКА
Как с виду прост он, нотный стан –
Пять немудрёных параллелей,
И украшенье – пестрота
Однообразных ожерелий.
Но… дирижёрский тонкий жест!
Как с проводов вспорхнули птицы,
Семь нот парят в стремленье слиться
С живой душою – благовест
Взывает к чувству без границ,
Ты распахнул пред миром руки…
И кажется – не со страниц,
Из сердца выпорхнули звуки.
Разбужен пласт живой души,
За суетою дней сокрытый,
И страсть сама уже спешит
Всё досказать, что пережито…
ДИРИЖЁР
Я слушал музыку, следя за дирижёром.
Вокруг него сидели музыканты – у каждого
особый инструмент
(Сто тысяч звуков, миллион оттенков!).
А он один, над ними возвышаясь,
Движеньем палочки, движением руки,
Движеньем головы, бровей и губ, и тела,
И взглядом, то молящим, то жестоким,
Те звуки из безмолвья вызывал,
А вызвав, снова прогонял в безмолвье.
Послушно звуки в музыку сливались:
То скрипки вдруг польются,
То тревожно
Господствовать начнёт виолончель,
То фортепьяно мощные фонтаны
Ударят вверх и взмоют, и взовьются,
И в недоступной зыбкой вышине
Рассыплются на брызги и на льдинки,
Чтоб с лёгким звоном тихо замереть.
Покорно звуки в музыку сливались.
Но постепенно стал я различать
Подспудное и смутное броженье
Неясных сил,
Их шёпот, пробужденье,
Их нарастанье, ропот, приближенье,
Глухие их подземные толчки.
Они уже почти землетрясенье.
Они идут, ещё одно мгновенье –
И час пробьёт…
И этот час пробил!
О мощь волны, крути меня и комкай,
Кидай меня то в небо, то на землю,
От горизонта
И
До горизонта
Кипящих звуков катится волна.
Их прекратить теперь уж невозможно,
Их усмирить не в силах даже пушки,
Как невозможно усмирить вулкан.
Они бунтуют, вышли из-под власти
Тщедушного седого человека.
Что в длинном фраке,
С палочкой нелепой
Задумал со стихией совладать.
Я буду хохотать, поднявши руки.
А волосы мои пусть треплет ветер,
А молнии, насквозь пронзая небо,
Пускай в моих беснуются глазах,
Их огненными делая из синих.
От горизонта
И
До горизонта
Пускай змеятся молнии в глазах.
Ха-ха-а! Их усмирить уж невозможно
(Они бунтуют, вышли из-под власти).
Как невозможно бурю в океане
Утишить вдруг движением руки.
Но что я слышу…
Нет…
Но что я вижу:
Одно движенье палочки изящной –
И звуки все
Упали на колени,
Потом легли… потом уж поползли…
Они ползут к подножью дирижёра,
К его ногам!
Сейчас, наверно, ноги
Ему начнут лизать
И пресмыкаться…
Но дирижёр движением спокойным
Их отстранил и держит в отдаленье.
Он успокоил,
Он их приласкал.
То скрипки вдруг польются,
То тревожно
Господствовать начнёт виолончель.
То фортепьяно мощные фонтаны
Ударят вверх и взмоют, и взовьются,
И в недоступной зыбкой вышине
Рассыплются на брызги и на льдинки,
Чтоб с лёгким звоном тихо замереть…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Всё правильно. Держать у ног стихию
И есть искусство. Браво, дирижёр!
Владимир Межевитин, режиссёр, сценарист, член Союза журналистов