(к 80-летию со дня рождения Владимира Степановича Сисикина)
Имя его и удивительное творчество были хорошо известны едва ли не всем воронежским поклонникам литературы и театра. Впрочем, не только воронежским. Столичные специалисты, увидев его спектакли, говорили, что Владимир Сисикин – режиссёр мирового уровня, и изумлялись его скромности, его нежеланию делать карьеру в Москве и демонстрировать всем и вся свой выдающийся талант. Сисикин выслушивал восторженные оценки спокойно и иронично, попыхивая сигаретой и щуря за тёмными очками глаза. Он был философом и не терпел суеты, а к карьеризму всегда относился с неприятием. Ему было известно что-то более существенное и важное, чем все эти фокусы, интриги и успехи на ярмарке человеческого тщеславия…
50 лет назад Владимир Степанович Сисикин начал свою режиссёрскую деятельность на подмостках ВГУ, а потом продолжил на сценах воронежского ТЮЗа, института искусств и молодёжного театра (им созданного). Удивительное сочетание интеллектуального и яркого игрового начала во многом отличало его от других и исходило из личного опыта режиссёра, его жизненных «университетов» и учителей. После блестящего окончания филологического факультета ВГУ Сисикин (следуя собственному порыву) какое-то время работал журналистом на Сахалине, преподавателем русского языка и литературы в школе плавсостава, где приобрёл уникальный опыт наблюдений человеческих характеров, проявляющихся в экстремальных ситуациях. Через несколько лет путешествий по морям-океанам Владимир Сисикин поступил в Щукинское училище на курс Бориса Евгеньевича Захавы и начал активно проявлять себя как режиссёр редкостного дарования.
В Вахтанговской школе молодой постановщик развил талант, тяготеющий не только к ярчайшей театральной форме – стихии карнавальности, импровизационности, праздничности, – но также к социальной заострённости и психологической глубине…
Бывшее здание «Института искусств»
Место, где располагался «Молодёжный театр»
Впервые мне довелось услышать о нём в середине 70-х от своих друзей на Веневитиновском кордоне, в университетском лагере под Воронежем, где мы проводили лето. После одного из выступлений студенческой бригады с показом искромётных и захватывающих миниатюр заговорили мои приятели о театре ВГУ, его постановках, успехах и всесоюзном признании. Тут и возникли фамилии Кройчика и Сисикина, Семёнова, Кулиничева, Смирнова… О Владимире Сисикине, окончившем к тому времени, кроме филфака Воронежского университета, ещё и знаменитую «Щуку», мои собеседники упоминали особенно уважительно и проникновенно, рассказывая подробно о его спектаклях: «Требуется монарх», «Лонжюмо», «Парадокс», «Была бы Родина», «Двенадцать», «Казанский университет», «Целый вечер, как проклятье».
Университетские товарищи наперебой перечисляли таланты Сисикина: режиссёрские, литературные и педагогические (в те годы он начинал преподавать и ставить спектакли в институте искусств и ТЮЗе), цитировали его стихи. Тогда-то и запомнил я лаконично-философскую сисикинскую «Бабочку», которая вполне могла бы стать эпиграфом ко всей его театрально-педагогической деятельности и режиссёрскому творчеству: «Бабочка лесная – книжечка складная. Две странички бисерных, строчек пять. Тайна там записана: как летать».
Позже, уже в начале 80-х, познакомившись и подружившись с Владимиром Степановичем на театральном факультете ВГИИ, вместе с ним репетируя Чехова и Булгакова, Шукшина и Вампилова, Лабиша и Кристи, я с удовольствием подтвердил свои предчувствия: ему не только хорошо известна тайна творческого парения, но и присуща способность к взлётам самым высоким и одухотворённым. Репетиции Сисикина в ВГУ, ТЮЗе, институте искусств и Молодёжном театре были всегда оригинальны и незабываемы. Его неистощимая фантазия, остроумие, уникальная режиссёрская даровитость и вместе с тем лёгкость, кураж и ироничность (в том числе и к самому себе) превращали непростой процесс постижения ролей и репетируемой пьесы в завораживающее сотворчество. Рядом с ним не покидало ощущение полёта и открытия чего-то значительного и необыкновенного.
Режиссёр Владимир Сисикин поставил десятки уникальных спектаклей, удостоенных самых высоких оценок как воронежских, так и московских театралов. Рецензии на его постановки, афиши, фотографии, видеоматериалы хранятся сегодня в академии искусств, в домах многочисленных воспитанников, коллег и друзей… Учеников и поклонников у Владимира Степановича появилось за годы работы предостаточно – как в Воронеже, так и по всей России. В основном это выпускники института искусств или бывшие студенты ВГУ – «лирики» и «физики», тяготевшие когда-то к возглавляемому Сисикиным студенческому театру, навсегда сохранившие о нём – талантливейшем наставнике – добрые и светлые воспоминания.
Когда-то он отверг предложения работать в столичных театрах… Теперь во многих из них успешно работают его ученики, получая звания заслуженных и народных артистов России… Воронежцам памятны не только его театральные откровения, но и книги, газетные и журнальные публикации, выходившие из-под его пера. Статьи Сисикина о творчестве Зощенко и Булгакова, например, нередко вспоминают литературные гурманы, а фельетоны и повесть «Перья птицы страус», публиковавшиеся в воронежской прессе в 90-х годах, всегда вызывали живой интерес читателей.
О повести «Перья птицы страус» хочется сказать особо. История её выхода в печать была печальна и скандальна. Она вынудила автора надолго уйти в так называемую детскую литературу (где он оставил читателям несколько книжек стихов и прозы). Яркая и талантливая повесть принималась к публикации в журналах «Подъём» и столичном «Новом мире» ещё в 1970 году, но международная обстановка, вспыхивавшие в разных местах военные конфликты (Корее, Вьетнаме, Венгрии, Чехословакии), в которые втягивали Советский Союз западные, прежде всего американские, «партнёры» (так почему-то теперь принято называть наших откровенных противников и врагов), их изощрённая идеологическая борьба против нас – повлияли тогда на закономерное «закручивание гаек» во внутренней политике страны, в том числе и в литературе. Из «Нового мира» уходил Твардовский, и персонажи Сисикина, напоминающие героев Высоцкого, Довлатова, Владимова, казались слишком неординарными и проблемными. Не была напечатана повесть «Перья птицы страус» ни в «Новом мире», ни в воронежском «Подъёме», несмотря на все усилия друзей. Хорошо, что у Владимира Степановича помимо литературы был ещё и театр. На сценах университета, института искусств и ТЮЗа он находил выход своей неистощимой творческой энергии и таланту.
В университетском театре он с блеском поставил гоголевскую «Шинель», «До третьих петухов» Шукшина, «Обнажённые натуры» Горина, «Смерть Тарелкина» Сухово-Кобылина, «Блокадную книгу» Адамовича и Гранина, «Самоубийцу» Эрдмана. В ТЮЗе запомнились его «Солнечный удар» Яковлева, «Крылья Дюймовочки» Заходера, «Петля» (по Лему, инсценировка В. Сисикина), «Остановите Малахова» Аграновского (совместно с В. Бугровым), «За рекой моя деревня» Роковой и «Волшебник изумрудного города» Волкова (инсценировка В. Сисикина).
Счастливым событием для воронежских поклонников Мельпомены стало открытие Молодежного театра под руководством Сисикина в конце 80-х годов. Небольшая сцена, расположенная в уютном павильоне городского парка, привлекала множество зрителей каждой своей премьерой. За несколько лет Владимиром Сисикиным (вместе с женой Ириной) были осуществлены незабываемые постановки: «Ящерица», «Утиная охота», «Мышеловка», «Мастер и Маргарита», «Лев Гурыч Синичкин», «Пять вечеров», «Белая гвардия», «Смерть Тарелкина», «Три мушкетёра», «Лолита», «Две стрелы», «Событие»…
Далеко не все в Воронеже знали, что несколько лет Владимир Степанович работал, лишившись ноги, перенеся несколько тяжёлых операций, добираясь до Молодёжного театра или института искусств в инвалидной коляске или на костылях. Тем не менее, спектакли его, новые литературные произведения были полны юмора, остроумия и жизнеутверждающей энергии. Яркая впечатляющая деятельность режиссёра вызывала восторг до самого его ухода из театра…
К сожалению, век спектаклей недолог. Они сходят с подмостков вместе со своими авторами, участниками и героями… Но что-то всё-таки остаётся на плёнках, в статьях критиков, в афишах и фотодокументах, в сердцах благодарных зрителей. Лучшее продолжает жить с нами, радует и восхищает, заставляет размышлять над жизнью и над собой. И это прекрасно. В этом и есть чудо театра и счастье появления людей, театральное чудо создающих. Таких, как Владимир Сисикин.
После операции и лечения в столице (последние 2 – 3 года) Владимир Степанович Сисикин преподавал и ставил пьесы в московском колледже искусств, продолжал писать прозу и стихи. Он умер в День театра – 27 марта 2002 года, оставив нам свои проникновенные литературные произведения и удивительные спектакли, живущие в нашей памяти…
P.S. Он никогда не был угодником и подхалимом, не хлопотал за себя, в отличие от иных, не занимался саморекламой, не выпячивался и не раздувался, красуясь. Он не стремился стать номенклатурным приспособленцем, не добивался должностей и постов, не лез в начальники, не любил и не умел кланяться… Зато он умел быть независимым, искренним и великолепным, ни на кого не похожим…
ВЛАДИМИР МЕЖЕВИТИН