В воронежском Театре оперы и балета недавно возник новый очаг напряженности, в основе которого — конфликт директора с профсоюзной организацией. Александр Арнаутов категорически отказывается перечислять взносы сотрудников учреждения в областной профсоюз работников культуры. Казалось бы, конфликт странный, возникший на пустом месте. Тем более что за последние годы Театру оперы и балета пришлось и без того пережить немало стрессовых ситуаций.
Достаточно вспомнить, как тяжело дались труппе изгнание многолетнего директора и Заслуженного артиста Игоря Непомнящего, вынужденный уход других значимых персон, серьезный конфликт сначала солистов, а затем и артистов хора с уже бывшим художественным руководителем Андреем Огиевским. Помнится, чтобы сгладить одно из локальных противостояний, даже создавали согласительную комиссию.
И вот недавно Огиевский, который за время своего пребывания в Воронеже успешно разогревал тлеющие очаги напряженности, покинул труппу. Причем довольно громко хлопнув дверью и сказав на прощание «фи» Эмилии Сухачевой, руководителю областного департамента культуры. С чего бы? Уж кому-кому, а Андрею Огиевскому жаловаться было грех: никакого опыта художественного руководства он до переезда из Москвы в Воронеж не имел, однако властями был обласкан, да и гонорарами не обижен.
Что ему было не так? Как представляется, ларчик открывается довольно просто.
Разговоры о том, что Театр оперы и балета готовят к реконструкции, впервые возникли в те времена, когда оттуда попросили на выход Игоря Непомнящего. У воронежской Оперы отняли точку опоры. Пожары, раздуваемые москвичом Андреем Огиевским, послужили той же цели — разобщить, ослабить и дезориентировать коллектив. Нынешний директор театра Александр Арнаутов сыграл и вовсе постыдную роль опереточной марионетки в руках опытных манипуляторов-бюрократов. Подвергнув сомнению легитимность профсоюзной организации, Арнаутов сделал так, чтобы в случае чего работники театра оказались незащищенными. Вопрос о том, не стыдно ли ему выполнять подобные поручения, задавать глупо: без ущерба для репутации такие вещи не делаются. Но только в случае, если она есть. А если репутации нет, так и терять нечего.
В последние годы журналисты не раз поднимали вопрос о возможной реконструкции театра и задавали его Эмилии Сухачевой. Но от ответов она увиливала. Не сказать, чтобы ловко, а скорее в силу умения и привычки говорить пусто и ни о чем. Даже когда на архитектурном форуме «Зодчество vrn» в конце 2016 года были представлены эскизы трех проектов реконструкции здания театра, причем все они предусматривали его перепланировку, не верилось: неужели театр закроют, даже не позаботившись о дальнейшей судьбе коллектива?
И вот, кажется, ответ на вопрос, долгие годы волнующий труппу воронежской Оперы, все-таки материализовался. Но не в виде какого-то сформулированного заявления, не в виде четко продуманной и объявленной позиции властей. И, к сожалению, не в виде темы, которую вынесли на публичное обсуждение. Хотя ее и обсуждают. Везде, но только не в самом театре.
То, что здание будут реконструировать, вопрос, судя по всему, решенный. Непонятно лишь, куда переедет театр и переедет ли вообще? Будет ли он закрыт на реконструкцию или Воронежу опера больше не нужна? Что станет с коллективом? Похоже, новости обрушатся на него с сокрушительной силой без всяких объяснений. Людей, видимо, просто поставят перед фактом, даже не дав им временной форы, чтобы как-то устроить свою будущую судьбу.
Я не знаю, почему повелось считать Воронеж жлобским городом. Но мы оправдываем то, как называют наш город! Чтобы как-то прикрыть очевидность, в местную культурную программу ввели несколько фестивалей. Да вот беда: на модных спектаклях то молодые прибалты трясут голыми пенисами, то старые геи исповедуются зрителю о своей беспутной жизни. Модно, конечно, только вот жлобское мурло, вылезающее из всех щелей, фестивали так и не прикрыли. И не прикроют.
Власти собираются коренным образом изменить судьбу старейшего театра, но отвечающий за культуру чиновник Эмилия Сухачева даже не поставил коллектив в известность. Зато развивается глупая интрига о неперечислении каких-то профсоюзных взносов, о нелегитимности профсоюзной организации.
Вообще-то, в культурной среде надо бы действовать как-то иначе. Нельзя управлять творческой интеллигенцией так, как управляют стадом. Но в том-то и дело, что управлять некому, специалистов нет. Специалисты оказались не востребованы, а те, кто востребован, лучше бы держался от культурных учреждений подальше.
С воронежскими предпринимателями, которых массово изгоняют с рынков, чиновники ведут хоть какой-то диалог. Уникальный творческий коллектив ничего подобного не удостаивается. В отличие от тех же малых и средних предпринимателей, артистам будет сложно найти другую работу. Но дело, конечно, не только в коллективе, а и в судьбе театра, в его сохранности для миллионного города, который по какой-то непонятной случайности когда-то получал звание культурной столицы СНГ.
Не исключено, что воронежским артистам дадут бесплатный совет: например, начать плясать и петь на свадьбах. По крайней мере уровню культуры нашего чиновничьего истеблишмента он вполне соответствовал бы.
Владимир Маяковский сказал: «Театр — не отображающее зеркало, а увеличивающее стекло». Какое явление увеличивает нынешняя ситуация с воронежской Оперой? Хотелось бы назвать вещи своими именами, да выйдет непечатно.
