(к 75-летию режиссёра)
Поклонники отечественного кино и телевидения хорошо знают его фильмы и телевизионные передачи. В 70-е – 80-е годы картины Соловьёва удостаивались призов самых разных фестивалей. Их с удовольствием смотрели многие и многие зрители… Потом была «перестройка», разрушительно прошедшаяся по стране и, соответственно, по кинематографу. Очень скоро российский кинорынок захватили «голливудские» поделки – кровожадные и извращённые, рассчитанные на невзыскательные вкусы и умело манипулирующие зрительским сознанием (мельчающим под воздействием манипуляций год от года). Кинорежиссёры, оставшиеся в строю, снимают теперь свои фильмы и сериалы для телевизионных каналов, которые их и патронируют… Среди мастеров, продолжающих как-то работать оказался и Сергей Александрович Соловьёв, радующий нас сегодня не столько своими новыми картинами, сколько мемуарными передачами на канале «Культура»…
С первых же опытов на большом экране он сумел привлечь к себе внимание не только зрителей, но и специалистов, когда в альманахе «Семейное счастье» они увидели его короткометражки «От нечего делать» и «Предложение» (по Чехову). А уже в следующей постановке (в 1971-м) Соловьёв успешно экранизировал горьковского «Егора Булычёва» с Михаилом Ульяновым в главной роли. Эти любопытные работы уже тогда отличались безусловной талантливостью, которая вызвала лишь вопросы, что дальше будет снимать режиссёр и в каком направлении двигаться.
То, что Сергей Соловьёв обратился к хорошо известной классике, а не снимал дебюты по оригинальным сценариям, было обусловлено отчасти отсутствием постановочного стажа и веса в кинематографе. Вчерашний выпускник ВГИКа (мастерская М. Ромма и А. Столпера) при всей своей очевидной образованности и даровитости не мог диктовать условий руководству «Мосфильма» и вынужден был принимать определённые правила «игры». Лишь доказав профессиональную состоятельность после лиричной и щемящей экранизации «Станционного смотрителя» (1972), отмеченного авторитетным призом Венецианского фестиваля, получил он возможность более самостоятельно выбирать сценарии, предлагать свои и свободнее экспериментировать на съёмках.
Эксперимент под названием «Сто дней после детства» (1975) оказался триумфальным. Поэтичный и трепетный фильм, рассказывающий о поре прощания его героев с детством, первой любви, осмыслении красоты и сложности бытия, покорил зрителей разных стран, удостоившись престижнейших призов и премий, таких как «Серебряный медведь» в Западном Берлине, Гран-при Белградского фестиваля, «Серебряная медаль» в г. Авеллино, Госпремия СССР… Поискам нравственных идеалов, становлению личности и взаимоотношениям молодых людей с окружающим миром посвящались и последующие опыты режиссёра: «Спасатель» (специальный диплом кинофестиваля-80 в Венеции) и «Наследница по прямой» (золотая медаль в Салерно-82).
Детство и юность Сергей Соловьёв, родившийся во время войны, провёл в городе на Неве, оказавшем на него огромное влияние. Несмотря на трудности и лишения послевоенного времени, было в его ленинградской биографии немало дорогих и светлых страниц, определивших дальнейшую судьбу. Он считал счастьем и возвращение с фронта отца, и полученное им музыкальное образование, пригодившееся в режиссёрской профессии, и своё участие в спектаклях прославленного БДТ (там он играл детские роли), и занятия в любительской студии имени Эйзенштейна, где Сергей приобщился к кинотворчеству. А атмосферу города-музея, его историю, традиции, культуру понимал Соловьёв как питательную среду для созревания своей души и мировоззрения, необходимого для формирования художнической натуры – неравнодушной, мятущейся и вдохновенной, должного кругозора и вкусов.
Будучи человеком азартным, подвижным и искромётным, фонтанирующим идеями и планами, Сергей Соловьёв всегда был чужд однообразию и спокойствию. Сергей Александрович то принимал участие в совместном (довольно сложном) проекте с Японией – производстве «Мелодии белой ночи» (1976), то улетал в экзотичную Колумбию снимать картину «Избранные» (1982), а то, вновь погружаясь в послевоенные детские воспоминания и фантазии, делал фильм на Казахской киностудии со странноватым названием «Чужая Белая и Рябой» (1985, Большой приз жюри Венецианского фестиваля).
Смешивая в своём творчестве времена и страны, стили и жанры, создавал режиссёр собственное неповторимое кинопространство, самобытную стихию, «населяя» её персонажами и лицами, по-настоящему волнующими его самого, а потому и зрителя. С аудиторией Соловьёв, как казалось многим, оставался всегда искренним и честным. Определённый авантюризм (присущий таланту любого оригинального художника) получил возможность воплощения в конце 80-х, когда ушли в небытие художественные советы киностудий, состоящие из коллег-профессионалов высокого класса – перед которыми за чрезмерные «шалости» и «умствования» могло быть стыдно. И режиссёры, добившиеся финансового обеспечения своих кинофантазий, бросились на исходе Советского Союза снимать фильмы – эпатажные, скандальные, экзальтированные, а иногда и просто идиотические. Им, наверное, казалось тогда, что они сумеют составить конкуренцию американским боевикам и фильмам ужасов, хлынувшим в страну через видеобизнес.
Картины Сергея Соловьёва «Асса», «Чёрная роза…», «Дом под звёздным небом» были отражением нашего сумбурного, стремительно меняющегося, отчасти обнадеживающего, а больше трагического, времени конца 80-х – начала 90-х годов. Премьера «Ассы», шумно прокатившейся по стране, сопровождалась успехом у части молодёжной аудитории. О ней много говорили и писали. А вот «Чёрная роза» и «Дом под звёздным небом», страдающие отвязным стёбом и всевозможными выкрутасами, от которых люди уже устали в обычной жизни, отклика, на который рассчитывал режиссёр, не вызвали. Да и стёб у Соловьёва был какой-то уж слишком нарочитый, показной, «несъедобный»…
Распад Советского Союза и трагедия разведённого по «национальным квартирам» народа, с трудом выживающего в чудовищных условиях, не способствовал поглощению киноискусства с прежним интересом и необходимостью. Впрочем и другие виды искусств надолго оказались невостребованными, в отличие от политических фокусов и страстей, сопровождающихся расстрелом Белого Дома, войной на Кавказе и разграблением страны новоявленной элитой.
Запомнился Сергей Соловьёв в 90-е и 2000-е лишь нашумевшими театральными постановками – «Трёх сестер» во ВГИКе (где он являлся профессором), «Чайки» в Театре на Таганке и «Дяди Вани» в Малом театре. Чеховских «Сестёр» он позднее перенёс на экран. Последние его работы в кино – «Нежный возраст» и «Анна Каренина» – серьёзного резонанса не возымели, успеха картин 70-х – начала 80-х годов им достичь не удалось. «Нежный возраст» показался чересчур претенциозным и фиглярским, а в «Анне Карениной» критиков не смогли убедить некоторые актёры, выбранные на главные роли (в особенности на роль Анны)…
Зато встречи с Соловьёвым на телевидении зрители принимают с неизменным интересом, несмотря даже на возможные в них предвзятость, наивность и снобизм. Великолепный рассказчик, лично знающий многих людей искусства, радует нас всякий раз своими воспоминаниями и размышлениями об истории отечественной культуры – кинематографе, театре, живописи, поэзии, музыки. Этих размышлений нам сегодня так не хватает.
P.S. О положении дел в сегодняшнем российском кинематографе очень точно и остро сказал (в конце 90-х) известнейший режиссёр, актёр и общественный деятель Николай Губенко:
«…Ни одного нового дарования не принёс этот кровавый прибой. Даже уцелевшие дарования прежнего времени поблекли и сбились с пути. И не просто сбились, а многие стали опорой нынешнего режима. Эти недавние светские духовные пастыри, интеллигенты, цивилизаторы, учителя народных масс, инженеры человеческих душ, превратившиеся в дворцовую челядь, чавкают на презентациях и банкетах у корыта переворота… Они не знают, кому подали руку. Они никогда не были разборчивыми, они своё сделали – предали народ, бесплатно учивший их в университетах и вузах искусства.
Они своё сделали! Сделали, как всегда, думая только о себе. Собственность – вот та «чечевичная похлёбка», за которую они продали народ…
Современное российское кино как часть идеологии отвернулось от настоящей правды. Человеческие отношения, жизнь – не в моде, хотя именно они и делали советское кино одним из лучших в мире, помогая скреплять людей ёмкостью мысли и глубиной чувств. С. Эйзенштейн, В. Пудовкин, А. Довженко, С. Герасимов, А. Барнет, Г. Козинцев, С. Бондарчук, М. Калатозов, Л. Кулиджанов, Я. Сегель, Г. Чухрай, А. Тарковский, В. Шукшин уже не скажут, «честь воздав сполна, дивясь ушедшей были: «Какие были времена?! Какие люди были?!» Наши киногерои променяли российское подданство на американское, приняв их невежественную, отвратительную, порочную, насильственную цивилизацию диктатуры денег за эталон. Эту-то цивилизацию нам и хотят привить вместо диктатуры совести…»
Тут есть, о чём подумать, когда мы говорим о том или ином юбиляре, дожившем до преклонных лет, или молодых художниках, только вступающих в творческую жизнь.
Владимир Межевитин