Новости

(к юбилею народной артистки России Н.Н. Архиповой)

100 лет исполнилось со дня рождения народной артистки России Нины Николаевны Архиповой (1.05.1921 – 24.04.2016) – жены легендарного воронежца, народного артиста СССР Георгия Павловича Менглета (внука прославленного русского генерала М. Охотина). Всю свою жизнь посвятила Нина Николаевна театральному искусству и кинематографу. Больше 50-ти лет служила она в московском Театре сатиры.  Несколько раз бывала в Воронеже вместе с мужем Георгием Менглетом. К нашему городу она питала искренние чувства благодарности и любви. Всегда охотно принимала в своём доме воронежских журналистов, краеведов, историков… С её размышлениями о жизни, творчестве и театре, которыми она поделилась со мной несколько лет назад, хотелось бы познакомить наших читателей.

  • Нина Николаевна, я увидел Вас впервые в телеспектакле «Мартин Иден» режиссёра Сергея Евлахишвили, где был блестящий актёрский ансамбль и пронзительные роли. Запомнилась ли Вам та работа, сопутствующий ей успех и споры критиков?
  • Конечно, ведь успех на телевидении в те времена делал артиста известным на весь Советский Союз. Попасть на экран было непросто и почетно, как слетать в космос… Многие тогда открыли для себя Юру Богатырева. Хороши были и Ира Печерникова, и Зина Славина, и Лёня Филатов… у режиссёра Евлахишвили (и не только у него) я снялась на телевидении ещё в нескольких удачных постановках. Кстати, телетеатр в те годы довольно интенсивно работал и очень интересно.
  • Мне кажутся сегодняшние разговоры о ненужности телевизионного театра, накопившего богатейший опыт, надуманными и вредными на фоне сомнительных, а иногда и отвратительных шоу, кровожадных, часто носящих заказной антисоветский характер фильмов, поверхностных и бессмысленных сериалов. А Вам?
  • Безусловно, в «живой» театр хорошо ходить для непосредственного общения с актёрами и зрителями, но Россия столь велика, а добротных театров так немного, что телевидение для большинства людей – чуть ли не единственный источник информации, в том числе и «культурной», а потому спорить здесь не о чем. Все зависит от дарования режиссёра. Ведь лучшее из того, что делали в телетеатрах Эфрос, Фоменко, Захаров, Евлахишвили, Белинский, Товстоногов, Фокин, Пчёлкин… и поныне смотрится с любопытством, в отличие от каких-то современных однодневок. Кроме того, мастера формировали вкус – зрительский и профессиональный, совершали подлинные творческие открытия, «зажигали» действительно нужных «звёзд». Служили камертоном истинного таланта.
  • Если вернуться к театру «живому», то каковы Ваши в нём истоки? Кто учителя?
  • Я вахтанговская воспитанница. Поступила в театральное училище ещё перед войной и работала в Театре имени Евгения Вахтангова несколько лет. Руководителем его был знаменитый Рубен Симонов, который и преподавал у нас. Огромное влияние на меня оказала Цецилия Львовна Мансурова, она стала моим главным учителем и ориентиром в искусстве. Её роли – Беатриче, Инкен, Роксана, Филумена Мартурано, Аркадина, принцесса Турандот… – были исполнены глубиной психологического переживания и пленительной притягательностью, отличались изяществом пластики и незабываемой образностью речи, темпераментом, иронией, требовательностью к себе.
  • И всё-таки из Вахтанговского театра, где Вы успешно работали вместе с Мансуровой, пришлось уйти. Почему?
  • С приходом в Театр сатиры Николая Петрова, Краснянского и Равенских, Сергея Юткевича, Валентина Плучека о нём заговорила вся театральная Москва. Спектакли этих режиссёров привлекли моё внимание, захотелось поучаствовать в новом увлекательном деле.… Так вот и участвую почти полвека…
  • Никогда не было сожаления по поводу перехода в другой «дом», к Плучеку – ученику Мейерхольда?
  • Ученик оказался достоин своего легендарного учителя. Имя Плучека весьма уважаемо в театральном мире. Принципы же Вахтангова и Мейерхольда, продолжающие традиции Станиславского, были во многом схожи и близки мне. Если же говорить о сожалении по поводу несыгранных в театре и (особенно) в кино ролей, присущему каждому артисту, то я должна признаться, что для меня, помимо профессионального самовыражения, всегда была важна семья. Ради неё иногда приходилось жертвовать какой-то работой, отказываясь от экспедиций и киносъёмок. Зато я воспитала троих прекрасных детей, вместе с внуками радующих меня (и других) сегодня.
  • Вместе с необыкновенным мужем Георгием Менглетом?
  • Когда умер мой супруг, писатель Борис Горбатов, – отец двоих наших с ним детей, – мне было 32 года. Сравниться с ним могли далеко не многие. И только Жора Менглет сумел полноценно заменить моим детям отца и стать для меня самым дорогим и любимым человеком – мужем и другом. Я всегда гордилась и горжусь им.
  • Он ведь все эти годы был еще и Вашим ближайшим партнёром по сцене, выделяясь в блистательной плеяде именитых коллег? Список же театральных ролей, в том числе и совместных, у Вас достаточно внушителен?
  • Да, ролей сыграно немало. Более 30-ти в театре и около 30-ти в кино и на телевидении. Говорить о них можно часами, хотя в искусстве важнее качество, а не количество. А друзья и коллеги по сцене – это особое жизненное счастье, которым меня также одарил театр. За что я ему всегда буду благодарна. Общение с такими актрисами и людьми, как Слонова, Пельтцер, Васильева, Аросева, Каратаева, Фекленко, Матросова, Корниенко, многими другими и моя с ними дружба дорогого стоят. Наши актёры-мужчины тоже в рекомендации не нуждаются, их знают и любят все. Конечно же, Георгий Павлович здесь на особом счету. Он всегда был и основным партнёром, и советником, и критиком, и помощником, являя собой пример виртуозного профессионала и редкостной души человека. Начинали мы с ним сотрудничество ещё в 50-х с триумфально прошедшей по Европе «Бани» Маяковского в постановке Плучека и спектакля «Где эта улица, где этот дом…» Дыховичного и Слободского. Продолжали же незабываемыми «Проснись и пой!» Даярфаша, «Домом, где разбиваются сердца» Бернарда Шоу и многими другими.
  • Как Вам кажется, в чём секрет фантастической одарённости супруга, его удивительной душевности и изысканной утончённости натуры, о которых все говорят?
  • Кто знает. Возможно, причиной всему – его происхождение. Он ведь потомственный дворянин, внук прославленного русского генерала Михаила Охотина – героя Шипки. Наверное, сказались на характере и таланте воронежское детство, родительская любовь, встречи с соответствующими людьми, литературой, театром, обожаемым им с ранних лет.
  • Генерал Охотин – дед Георгия Павловича по материнской линии, а экстравагантная, на французский манер, фамилия – от отца. Вы что-нибудь знаете о нём?
  • Павел Владимирович Менглет тоже был дворянином, работал после революции главным экономистом управления железной дороги в Воронеже. Дворянское происхождение родителей Жора никогда не афишировал. С одной стороны, это было небезопасно, с другой – нескромно. Как мудрый и совестливый человек, он понимал, что принадлежность к дворянству – не повод почивать на лаврах, с юности привык самозабвенно трудиться и отвечать самостоятельно за свои поступки. У фамилии оказались французские корни (как утверждает один из уважаемых воронежских краеведов). Были и те, кто уверял, что фамилия эта украинская. Мы иногда даже шутили по этому поводу.
  • Знаю, что несколько лет назад Вы получили тяжелейшую травму, после которой, как многие думали, не сможете выходить на сцену. Но по прошествии нескольких месяцев Ваше возвращение на подмостки зал встретил восторженными овациями. Как удалось преодолеть болезнь?
  • Про меня с давних пор говорили, что я «девушка с характером». Это правда, я упрямая. Меня нелегко сломить жизненными неурядицами. Пока нужна зрителям, буду выходить на сцену, доставляя радость им и удовольствие себе. Сколько хватит сил, буду работать.
  • Что радует и огорчает в современном театре?
  • Обнадёживает возросшее (после некоторого спада начала 90-х годов) зрительское внимание. А огорчает то, что, помимо возрастающих цен на билеты, с помощью всяческих интриг, рекламы и умелой работы локтями в сегодняшний театр и режиссуру приходят нередко «голые короли» и «крошки Цахесы», проповедующие под красивыми лозунгами пошлость и изощрённую безвкусицу… Появилось большое количество каких-то странных «конкурсов» и «презентаций», «наград» и «премий», плодящих иногда сомнительных лауреатов и дельцов, откровенно стригущих купоны с доверчивой публики. Спекуляции на театре вряд ли могут нравиться действительно профессиональным и взыскательным людям. Не нравятся они и мне…
  • Пользуясь случаем, хочу признаться в давнишней любви к Вам и Вашему творчеству, пожелать счастья Вашей семье и Вашему театру.
  • После такого признания беседу о творчестве, современном театре и тем более о любви надо продолжить. Буду ждать следующей встречи, а пока приглашаю всех воронежцев – земляков моего восхитительного супруга Георгия Менглета – в наш театр, где всегда, кроме юмора, жили и живут любовь, надежда и вера в величие и красоту человека.

P.S. С Ниной Николаевной мы познакомились 27 марта 2001 года, в День театра, в преддверии её 80-летия. После спектакля «Восемь любящих женщин» в «Сатире» был вечер, на который меня пригласили вместе со съёмочной группой российского телевидения.  Там  и  заговорили  мы  с  Ниной  Николаевной о самых разных вещах: о спектаклях «Сатиры», о московской театральной моде, изощряющейся в «новых формах», о положении дел на нашем телевидении, которое всё больше американизировалось и оглуплялось, о странной культурной политике государства, ведущей к деградации людей и утрате всяческих идеалов. Вспомнили о выдающихся достижениях советского телетеатра, о том, как многочисленные спектакли по русской и зарубежной классике ставили наши лучшие режиссёры, и том, как учиться к нам приезжали со всего мира, перенимая драгоценный опыт. Узнав, что я воронежец, выпускник мастерской её любимого режиссёра Сергея Евлахишвили, в постановках которого ей приходилось участвовать, Нина Николаевна пригласила меня домой, как она выразилась, «пообщаться с Жориком» (так доверительно-ласково Георгия Павловича называли все родные и друзья).

Через несколько дней вместе с актрисой и режиссёром-постановщиком «Сатиры» Натальей Фекленко мы были в семье любимых актёров. В тот вечер с Георгием Павловичем мы общались долго и откровенно. Он внимательно расспрашивал о Воронеже, о Кольцовском театре, который выстроили на месте его родного дома, о режиссёре Анатолии Иванове, чьи спектакли всякий раз ждала театральная Москва во время очередных гастролей кольцовцев. Интересовался планами других театров и института искусств. Передавал привет воронежцам и городу, в котором он родился и который любил всю свою жизнь… После смерти Георгия Менглета (накануне 80-летия жены) с Ниной Николаевной мы встречались не раз. Один из наших разговоров  я и привёл в этой статье.

 

ВЛАДИМИР  МЕЖЕВИТИН