(к 80-летию со дня рождения актёра)
Среди множества незабываемых советских фильмов и огромного числа уникальных артистов, принесших славу отечественному кино, есть ленты с участием актёра Олега Даля. Он прожил короткую жизнь (умер, когда ему не было ещё и сорока), но сумел остаться в благодарной памяти зрителей ролями, которые продолжают волновать нас и сегодня искренним, вдохновенным, взыскательным талантом. Тайну этого таланта хочется разгадывать вновь и вновь… В декабре 1975 года Даль посетил Воронеж. Это была одна из первых его поездок по стране, где, встречаясь со зрителями, он рассказывал не только о своей жизни, работах в театре и кино, но и людях, оставивших в его душе глубокий след.
Олег Даль родился за несколько дней до начала войны, 25 мая 1941 года, в Москве. Его отец был крупным железнодорожным инженером, а мама учительницей. Детство Олега прошло в Люблино, которое в 40-е – 50-е годы было столичным пригородом. Как многие мальчишки того времени, он мечтал о профессии лётчика или моряка, но кинематограф (советский и мировой) со своими захватывающими шедеврами послевоенных лет, а также подъём театрального искусства повлияли на окончательный выбор профессии и привёл его после школы в щепкинское училище при Малом театре. На экзамене Даль читал два отрывка: монолог Ноздрёва из «Мёртвых душ» и «Мцыри» своего любимого поэта М. Лермонтова. И уже во время исполнения первого он буквально сразил приёмную комиссию наповал. Правда, несколько в ином смысле, чем это требовалось. Длинный и худощавый абитуриент, с пафосом декламирующий монолог Ноздрёва, привёл экзаменаторов в состояние, близкое к обмороку. Хохот в аудитории стоял такой, что к её дверям сбежалось чуть ли не всё училище. Самому Далю тогда, видимо, показалось, что дело провалено, но отступать он не умел и поэтому решил идти до конца. Когда хохот улёгся, он стал читать отрывок из «Мцыри». И тут экзаменаторы удивлённо переглянулись: вместо мальчика, минуту назад вызывавшего дикий смех, перед ними вдруг вырос юноша с горящим взором и прекрасной речью. Единодушно Олег был принят на первый курс училища, которым руководил знаменитый Николай Александрович Анненков – народный артист СССР, легенда Малого театра. (Стоит отметить, что на этот же курс попали молодые люди, которым вскоре тоже предстояло стать известнейшими актёрами: Виталий Соломин, Михаил Кононов, Виктор Павлов).
Расцвет советского кинематографа, появление целой плеяды талантливейших режиссёров и огромного количества снимающихся фильмов сыграли в творческой судьбе начинающего артиста Олега Даля определяющую роль. Ещё студентом он был приглашён в картину «Мой младший брат», создающуюся по повести Василия Аксёнова «Звёздный билет». Этот фильм кинорежиссёра Александра Зархи, вышедший на экраны в 1962 году, имел большой зрительский успех, и имена трёх молодых исполнителей – Андрея Миронова, Александра Збруева и Олега Даля – узнала вся страна. После этого впечатляющего дебюта последовали предложения Далю на работы в картинах «Первый троллейбус», «Строится мост», «Женя, Женечка и «Катюша», «Хроника пикирующего бомбардировщика», «Старая, старая сказка», «Два веронца»…
После окончания училища в 1963 году Олег Даль был принят в театр «Современник», необычайно популярный тогда в Москве. Там он с некоторыми перерывами работал до середины 70-х годов. В 1977 – 78 годах актёр служил в театре на Малой Бронной (сотрудничая с Анатолием Эфросом). В списке его основных театральных работ Генрих («Голый король»), Васька Пепел («На дне»), Камаев («Провинциальные анекдоты»), Борис Бороздин («Вечно живые»), Эндрю Эгьючик («Двенадцатая ночь»), Беляев («Месяц в деревне»)…
Продолжал довольно активно сниматься Даль в кино и в 70-е годы в таких картинах, как «Король Лир», «Тень», «Плохой хороший человек», «Земля Санникова», «Звезда пленительного счастья», «Как Иванушка-дурачок за чудом ходил», «Горожане», «Расписание на послезавтра», «Мы смерти смотрели в лицо», «Золотая мина». Сыграл главные роли в многосерийных фильмах «Приключения принца Флоризеля» и «Вариант «Омега».
Последние работы Олега Даля, среди которых особо выделяются «В четверг, и больше никогда» (1978), «Отпуск в сентябре» (1979), «Незваный друг» (1980) были отмечены высоким трагизмом, психологизмом и рефлексией. Мастерство актёра позволяло ему воздействовать на зрительские сердца в некоторых сценах только взглядом, жестом, подтекстом того или иного слова, той самой загадочной недосказанностью, которая отличает выдающихся исполнителей от просто талантливых или тех актёров, которые хороши, работая «по типажу», используя только свои внешние данные и «попадание в роль».
Люди, знавшие Даля в поздний период его жизни, говорили о том, что он был одержим стремлением к абсолютной гармонии, желанием всякий раз работать на пределе человеческих возможностей, осознавая в то же время, что его собственного здоровья на работу в полном накале уже не хватает. Нечто подобное, наверное, происходит с великими спортсменами, из-за возраста и травм не могущими показывать новые рекордные результаты. Честность и требовательность к себе заставляли актёра отказываться от некоторых театральных и экранных ролей.
Мучения Олегу Далю доставляли и несовершенства «человеческой породы». С иронией и неприятием относился он к разного рода спекуляциям на искусстве, ангажированным фестивалям и конкурсам, не всегда заслуженным званиям и наградам, к театральным и киношным интригам, зависти и скудоумию некоторых коллег по актёрскому цеху, засилию чиновников от культуры, задающих моду на те или иные произведения, потворствующих появлению сомнительных кумиров. Раздражали Олега и предательство идеалов чистого искусства бывшими его соратниками по театру и кинематографу, начинающими стремиться к стяжательству, вещизму, «обуржуазиванию», их преклонение перед западными ценностями и образом жизни. Крайне неприятна Далю была вся эта «ярмарка тщеславия»… Очень переживал он смерти друзей, среди которых были режиссёр Григорий Козинцев, актёр и поэт Владимир Высоцкий, артист Владислав Дворжецкий…
Ни смены театров, ни горячительные напитки, к употреблению которых время от времени прибегал Даль, ни собственные литературные опыты, ни попытки освоить профессию кинорежиссёра натуру Даля к внутренней гармонии привести не смогли. Всё чаще в последние годы он говорил о приближающейся смерти.
Немало горьких мыслей можно прочесть в дневниках Олега Даля. Записи эти в чём-то перекликаются с откровениями его любимого литературного героя Печорина, которого он блестяще сыграл в постановке Анатолия Эфроса на телевидении.
Даже уход из жизни Даля оказался похожим на уход уставшего от дисгармонии мира лермонтовского героя. Кто знает, может быть все эти поиски совершенства и сделали Олега Ивановича Даля актёром, ни на кого не похожим, по-лермонтовски загадочным и незабываемым…
В этой статье хочется привести несколько цитат из дневниковых размышлений Олега Даля конца 70-х – начала 80-х годов, тогда казавшиеся максималистскими, чрезмерными, а сегодня звучащие весьма и весьма актуально, как правдивый комментарий к тому, что происходит в искусстве – не только российском, а и мировом:
«…Засилье карликов. Суетность. Наглость и претенциозность.
Перевёртыши. Обман. Смещение акцентов. И всё это выдаётся за «новые взгляды». А внутри пустота и эгоизм, и себялюбие, и шаманство, и полная неспособность к самостоятельности…
Их «искусство» заключается в умении зеркально отразить собственные недостатки и всеми силами своего изощрённого ума сделать их достоинствами.
Строители собственных «я»!
Свою субъективность возводят во всемирную объективность.
Все силы тратятся не на постижение великой истины, а на подчинение этой истины своим корыстным целям.
За всем, что бы они не делали, стоит визг: «Посмотрите, какой я!..»
«Деятелей» искусств нынче развелось как червей в навозной куче за сараем в тёплый предгрозовой летний день…
Режиссура, в подавляющем своём большинстве, узкомыслительна, но нагла и напориста…
Цинизм и опустошённость – вот что довлеет над психикой нового человека…
Искусство выхолащивается из всех его видов, поэтому так легко посредственностям…»
P.S.
НА ВСТРЕЧАХ С ДАЛЕМ
Первая моя встреча с Олегом Далем произошла в декабре 1975 года на творческом вечере артиста. Запомнился тот приезд Даля в Воронеж выступлениями его в нескольких вузах и кинотеатрах города, где заходил довольно искренний разговор о театре и кинематографе, о людях искусства, которых он знал и о которых говорил откровенно. Встречи проходили в форме диалога со зрителями. Актёр просил задавать вопросы самые серьёзные и острые. Не менее остро и прямо Олег Иванович отвечал на них. Олег Даль приехал в Воронеж, как принято говорить, «на белом коне», в расцвете славы. Недавно прошли по телеэкранам спектакли с его участием: «Ночь ошибок» О. Голдсмита, «По страницам журнала Печорина» М.Ю. Лермонтова (в пронзительной постановке Анатолия Эфроса), «Домби и сын» Ч. Диккенса (поставленный Галиной Волчек), а также военный сериал «Вариант “Омега”». В кинотеатрах же можно было видеть актёра в только что вышедших фильмах: «Горожане», «Не может быть», «Звезда пленительного счастья» (премьера в те дни проходила в нашем городе). Были свежи впечатления от «Короля Лира», «Земли Санникова», «Плохого хорошего человека» и других картин, вышедших ранее: «Жени, Женечки и “катюши”», «Хроники пикирующего бомбардировщика», «Старой, старой сказки»… А потому и интерес к Далю был огромным. Многим хотелось узнать подробности творческой жизни артиста в театре и кино, услышать его мнение о тех, с кем ему приходилось работать в репетициях и на съёмочной площадке.
После одного из выступлений мне вместе с журналистом и писателем Владленом Вороненковым удалось пообщаться с актёром за кулисами, что называется, с глазу на глаз. Общение это вылилось в интервью, часть которого была напечатана в одной из воронежских газет.
– Расскажите, Олег, как Вы начинали? Артистом стать Вам было написано на роду, или всё произошло случайно, как у Вашего коллеги и друга Владислава Дворжецкого: поступал в мединститут, а попал в театральную студию?
– В школе я учился музыке. Немного. Рисовал. После школы решил поступать в театральный. Сдавал экзамены одновременно и в студию при МХАТе, и в студию при Малом театре. Сдал, а потом выбирал, куда же пойти? Выбрал Щепкинское училище и закончил его в 63-м году.
– В Ваших встречах со зрителями Вы ведёте своеобразный диалог: зрители спрашивают, вы отвечаете… Какие же, по-вашему, вопросы кажутся Вам наиболее важными?
– Меня радуют те вопросы, которые показывают, что к искусству относятся серьёзно – и ко мне в том числе, – что мы играем для подготовленного зрителя, и такой зритель помогает нам, актёрам, расти. Существует крепкая взаимосвязь между зрителем и актёром.
– И какой же в Воронеже зритель?
– Очень подготовленный. И ко мне здесь отнеслись серьёзно.
– На одной из встреч Вы сказали, что любимой роли у Вас нет. Как это понимать?
– Мой принцип – не иметь любимой роли. Боюсь: сыграешь её и так в этой роли и останешься, и будешь из фильма в фильм кричать: «Ну, заяц, погоди!» Это я к примеру, не имея в виду персонально Папанова, ибо Папанова, как актёра и человека, очень люблю и называю его шутливо: папаня…
Итак, мой принцип – не подчиняться привычке, не идти на поводу у зрителя. Надо находить всё новые пути в творчестве. Надо искать своего зрителя, завоёвывая его, а не облегчать свои творческие задачи.
– Олег, что Вы больше любите: сцену или съёмочную площадку?
– Сцену, потому что там труднее. В театре актёр виден больше, чем в кино. Артист обязательно должен работать в театре, пробовать себя на различных ролях, тренировать.
– Что же Вы предпочитаете: драму или комедию?
– Видите ли, раньше, когда брали актёров, то их пробовали на водевиле. И тот актёр, который уверенно мог сыграть в водевиле, – сыграет и в драме. Я люблю и драму, и комедию.
– Какие свои экранные роли Вы считаете удачными?
– Печорина в «Герое нашего времени» и шута в «Короле Лире»…
– А где Вы себе не нравитесь?
– В «Земле Санникова», хотя и пришлось много потрудиться и попотеть на съёмках, во всех трюках. Не нравится сценарий. Он так отличается от первоначального варианта, что мы с Дворжецким хотели бросить сниматься. До сих пор не прощаю себе, что не отказался.
– А последний фильм «Не может быть!» Как Вы его оцениваете?
– Считаю, что фильм не получился.
– Разве Зощенко не кинематографичен?
– Возможно. А, может быть, у Гайдая что-то не получилось…
– Как Вы относитесь к своей популярности?
– Ну, она далеко не такая, как у Штирлица!
– Вы впервые вот так встречаетесь со зрителем: лицом к лицу?
– Да, это – первая такая поездка. Хочу узнать, на верном ли пути, правильно ли работаю, поэтому и прошу задавать любые вопросы и стараюсь честно на них отвечать.
– Сейчас в моде новое словечко «сериал», это многосерийные фильмы на телевидении, к которым и Вы причастны…
– Чем больше серий, тем лучше для нас!..
– Ну, а серьёзно?
– Но плюс к этому «сериалу» неплохо бы и хорошие сценарии, потому что здесь надо быть очень серьёзным к роли: ведь могут кое-чего и не простить. Перед тем, как приступать к роли, если играешь профессию, тебе совершенно не знакомую, надо знать, что на тебя смотрят люди этих профессий, и надо быть подготовленным к этому, а не уповать только на грим и актёрскую славу…
– В Воронеже есть институт искусств. В этом году он выпустил первую группу актёров. Что бы Вы пожелали начинающим актёрам, у которых на первых порах что-то не получилось?..
– Побольше работать над собой. Правда, в нашей профессии большую роль играет случай, но пусть верят в себя. И побольше самостоятельности!
– Традиционный вопрос: какую бы роль Вы хотели сыграть?
– Все роли – от Хлестакова до Грозного…
– Диапазон довольно широкий… Я Вас представляю в роли Хлестакова, но в роли Грозного, простите, не очень…
– Есть классическая комедия «Горе от ума», по которой раньше набирали труппу в театр, пробовали актёров. Так вот, в этой комедии я сыграл бы и Чацкого, и Молчалина, а Дворжецкий бы Фамусова…
– В своих диалогах со зрителем Вы очень искренни и… колючи.
– Я по-прежнему буду искренен, правдив, колюч. А принесёт ли это счастье или нет, не важно – главное, остаться человеком.
– Если бы Вы были репортёром, а я актёром, какой бы Вы вопрос задали?
– Я бы спросил: «Ну, как Вы живёте?»
– Ну, и как?..
– Сложно…
Вторая моя встреча с Олегом Далем состоялась уже в Москве незадолго до его смерти, во время репетиции его последней театральной роли – Ежова в спектакле «Фома Гордеев» Максима Горького – в конце января 1981 года. Режиссёрами памятной постановки были Борис Александрович Львов-Анохин и Владимир Константинович Седов. Наш разговор там был коротким. Не хотелось долго общаться с уставшим, выложившимся в работе актёром. Казалось, что мы ещё успеем поговорить. Да и не хотелось разрушать атмосферу, созданную во время его вдохновенного показа… Впечатления от тех репетиций Даля в своих воспоминаниях очень точно выразил Львов-Анохин:
«Из Олега Даля исходил свет трагического Моцарта… Слова роли были не просто выучены артистом, а выстраданы. Весь текст лился и клокотал у него, как хлынувшая горлом кровь. Он казался человеком с содранной кожей, мучительно страдающим от каждого прикосновения жизни. Слова сливались в единый стон, крик боли. В его исполнении Ежова сочеталась, почти надменная уверенность и внутренняя хрупкость, бесстрашная душевная обнажённость и почти жёсткая и беспощадная исповедальность. Даль в этой роли был воплощением бунтующего, страдающего духа человеческого… Даль репетировал с максимальной трагической самоотдачей. Он был олицетворением горестной, мучительной, исступлённой и в то же время прекрасной одухотворённости. Я чувствовал, что выступление Даля в этой роли станет событием…».
Событием, однако, стал вскоре уход актёра в 39 лет. Олег Даль, сыгравший 20 театральных и 40 экранных ролей, ушёл из жизни, словно бы отчаявшись и устав от несовершенств окружающего мира, который всем нам, так или иначе, хочется преобразить в лучшую сторону. Но удаётся это только иногда (и, как представляется, на мгновения). Людям искусства – избранным и незабываемым. Одним из них, безусловно, был Даль.
автор материала: Владимир Межевитин