Актёру, народному артисту России Александру Михайлову – 75!
Его по праву называют романтическим героем нашего кинематографа и театра. Замечательная фактура, безусловный талант и роли, в которых он воплотил искренних, открытых, обаятельных, метущихся, всегда узнаваемых (а не надуманных, деланных персонажей), любимы миллионами зрителей. Они (эти самые персонажи) никогда не нуждались в изощрённом рекламировании, столь насаждаемом в последние годы, когда нам навязывают сомнительного толка актёров, охотно играющих то разудалых героев-головорезов, то гламурных красавцев и нереальных суперменов, спасающих мир. Несмотря на все рекламные ухищрения, их возвышающие, они бледно выглядят на фоне Михайлова, явно не обладая качествами, присущими Александру Яковлевичу в полной мере. Впрочем, он не даёт возможности с ним «сравниваться», так как в сегодняшних кровожадных, напичканных бесовщиной и затёртыми штампами боевиках и низкопробных мелодрамах предпочитает не сниматься, говоря о том, что участвовать в них не достойно совестливого человека.
Он многое изведал на себе: помимо испытаний профессионального становления были в его биографии и трудное голодное послевоенное детство без отца, страстное увлечение морем и работа на рыболовецких судах, за которую так переживала (во время длительных отлучек сына и губящих рыбаков штормов) горячо любящая его мама, умоляющая опасные морские приключения оставить ради неё. Александр Михайлов, вняв просьбе матери, моряцкую стезю оставил, как ему казалось, ненадолго. Тут и произошло его знакомство с удивительным миром театра, захватившим молодого застенчивого парня и увлёкшим сначала на театральный факультет Дальневосточного института искусств, а потом – на подмостки провинциальных и столичных театров. Среди них оказались Приморский краевой драматический имени Максима Горького, Саратовский имени Карла Маркса (где он несколько лет был «дублёром» Олега Янковского), Театр имени Ермоловой в Москве и там же легендарный Малый. На их сценах он сыграл немалое количество ролей русской, советской, зарубежной классики, напитавших его необходимым актёрским опытом…
Свою первую роль в кинематографе – бригадира сварщиков Алексея Углова – Михайлов исполнил в 1973 году в фильме «Это сильнее меня» режиссёра Фёдора Филиппова. Интенсивная работа в советском кино продолжалась до начала 90-х. К этому времени в послужном списке актёра были уже десятки картин и особо полюбившиеся зрителям «Приезжая», «Мужики», «Любовь и голуби», «Змеелов», «Очарованный странник»…
Конец 20 века принёс с собой не только развал Великой страны и её кинематографа, но и чудовищные социальные потрясения, расслоение общества, смену нравственных ценностей, расстрел парламента в центре Москвы, войны на окраинах бывшей Советской державы. Всё оказалось подчинено деньгам, чиновничьему и криминальному произволу, захвату власти и природных богатств, прихватизации общественной собственности, скандалам, коррупции и политическим дрязгам. Многие деятели культуры переживали катастрофические события всей душой, горячо высказываясь против свалившихся на Россию убийственных реформ и перемен. Среди протестующих были Евгений Матвеев и Ролан Быков, Татьяна Лиознова и Марлен Хуциев, Николай Губенко и Владимир Бортко, Никита Михалков, а также Жанна Болотова, Юрий Назаров, Владимир Гостюхин, Татьяна Доронина, Римма Маркова, Елена Драпеко, писатели Валентин Распутин, Юрий Бондарев, Александр Зиновьев, Татьяна Москвина, Владимир Бушин, Александр Проханов, учёный-физик (Нобелевский лауреат) Жорес Алфёров…
Не оставался равнодушным к происходящему и Александр Михайлов. Продолжая работать в театре и сниматься (гораздо реже, чем прежде) в кино, он начал выступать с песенно-поэтическими программами, в основе которых была русская классическая поэзия и народные песни, исчезнувшие с российских телевизионных каналов, принявшихся оголтело пугать и оболванивать зрительскую аудиторию, приучая её к западным «идеалам».
Кто-то упрекал Михайлова в разные годы в узости кругозора, прямолинейности и ограниченности создаваемых им в кино образов, кто-то – в отсутствии должной гражданской позиции, ибо, появляясь иногда перед телекамерами, высокорослый мужик, имеющий авторитет у огромной армии поклонников, говорил не столько о кричащих социальных проблемах обнищавшего и вымирающего народа, сколько о своих жёнах и детях, морях, болезнях и песнях, которыми он (как им казалось) «закрывался» от кровоточащих реальностей жизни страны. Мало кто из них понимал, что на «демократическом» телевидении показывают в основном только то, что устраивает его хозяев.
Кого-то раздражали и песенные вечера Александра Михайлова «при свече» с романсами, которые (как представлялось оппонентам) больше пошли бы слабому полу, ищущему гармонии и счастья, чем мужикам-воинам, сражающимся за Родину во имя Жизни и Достоинства её народа, или хотя бы откровенно высказывающимся о том, что происходит вокруг.
Михайлов же, впитавший в себя с детства такие понятия, как Честь, Совесть, Стыд, и воспитывавшийся в юности на народной песне, а в профессии – на Великой русской (и советской) литературе, видел своё скромное место на «баррикаде» отечественной культуры в донесении своего таланта до людей через поэтическое и песенное слово, объединяя их души светом и любовью своей души. В этом он видел смысл собственного существования и служения Родине. В этом и есть его гражданская позиция, его правда.
P.S. У воронежского поэта Владимира Павловича Шуваева есть стихотворение «Последний пароход», в чём-то перекликающееся с сегодняшним разговором об Александре Яковлевиче Михайлове – артисте и гражданине, любящем Россию и преданном ей всем сердцем.
В ночи я слышу крик: «Прощай, литература!»
И сквозь метель и снег, как высшая звезда,
По стынущим морям, по сгнившей конъюнктуре
Уходит пароход из мрака навсегда.
Боль за страну со мной. Я к холоду готовлюсь.
Но в выборе моём мне не дадут пропасть
Толстой и Чехов, Шолохов, Твардовский… –
Какие имена! Какая благодать!
Уходят в дальний путь поэзия и проза,
Наследия миры, что Космосу сродни.
Оставив позади бездушные морозы,
Безверием и льдом подёрнутые дни.
Последний пароход уходит в неизвестность,
И вслед ему глядят забвенья берега.
Последний пароход – российская словесность –
Уходит, как мираж, сокровища храня.
На этот пароход не взять билет случайный.
Оплачена там жизнью каждая строка.
И пушкинский завет – далёкий и печальный –
С восторгом и бедой пронзённого стиха.
На пароходе том, шумихи избегая,
Где не изведать вновь ни славы, ни вина,
Во сне и наяву свой курс с ним разделяя,
Уйду и я от «счастий» бытия.
Уходит, как душа, покинувшая тело,
Как Гоголь и Куприн, Цветаева и Блок,
От берегов родных, дошедших до предела,
Мой пароход любви – к рассвету на исток.
Надежды здесь мои, бессонницы и годы,
Высокие мечты, что так влекли меня.
На этом русском уходящем пароходе
В начертанный мне путь с ним отправляюсь я.
На берегу разгул. Не жизнь – карикатура.
За валом вал несёт рублёвая волна.
Без Совести своей – своей литературы –
С чем остаёшься ты, безумная страна?./
Владимир Межевитин
