(к 100-летию со дня рождения)
100 лет со дня рождения российского философа, писателя, публициста Александра Зиновьева отметили в Колонном зале Дома союзов. Уникальным назвал его вклад в развитие отечественной философии и общественной мысли Владимир Путин. Об этом говорится в приветственной телеграмме президента гостям и организаторам концерта в честь Зиновьева.
Биография Александра Зиновьева, героя Великой Отечественной войны, доктора философских наук и известнейшего на весь мир литератора, уникальна и показательна как путь Личности, состоявший из невероятных испытаний, преодолений, заблуждений и прозрений, путь исследователя, способного делать выводы и бороться за свои убеждения и принципы стойко, честно, бескомпромиссно, не боясь никого и ничего. В середине 90-х, когда он впервые из-за рубежа приехал в Россию (после нескольких лет вынужденной жизни в эмиграции окончательно вернулся на Родину в 1999 году), антисоветчики всех мастей и «перестройщики» из ельцинской компании, посчитав его за своего, сразу же пригласили на «Первый канал» телевидения, надеясь, что Зиновьев выкажет свою лояльность к развалу Советского Союза и всему тому, что этому развалу сопутствовало. Однако учёный (доктор философских наук) сразу же в эфире заявил, что окажись он в Москве в октябре 93-го, предпочёл бы умереть, защищая Белый дом (Дом Советов) от ельцинских танков, чем видеть погибающую Россию, теряющую достоинство, перестраивающуюся на западный манер, становясь американской колонией. С тех пор выступать по ТВ (на центральных каналах) Зиновьеву больше не давали. Такая позиция Александра Александровича была неприемлема для ельцинской верхушки, находившейся у власти.
Александр Зиновьев родился в крестьянской семье (где он был шестым ребёнком), жившей в деревне Пахтино Костромской области. Потом были: семейный переезд в Москву, столичная школа, которую Александр с отличием окончил, институт ИФЛИ (философии, литературы и истории), тайные выступления против существовавшего государственного устройства, донос и арест, служба добровольцем в Красной Армии, участие в Великой Отечественной войне (которую он начинал кавалеристом, танкистом, а закончил лётчиком), боевые награды, учёба на факультете философии МГУ, Институт философии Академии наук СССР, защита кандидатской и докторской диссертаций, заведование кафедрой логики Московского государственного университета, помимо ряда блестящих научных работ, книги антисоветского толка, выходившие на Западе («Зияющие высоты», «Светлое будущее», «В преддверии рая», «Записки ночного сторожа», «Жёлтый дом», «Иди на Голгофу», «Живи»), лишение научных званий, военных наград, увольнение с работы, эмиграция и жизнь за рубежом, возвращение на Родину в конце 90-х и реакция на то, что он увидел после распада Советского Союза, и новые книги как ответ на катастрофу, в которой оказалась Россия после контрреволюции 1991 года («Глобальный человейник», «Катастройка», «Искушение», «Запад», «Русская трагедия»…), его выступления в защиту разрушенного Советского строя – страстные и убедительные. Одну из статей Зиновьева, датированную августом 2005 года, из только что вышедшей книги известного журналиста Виктора Кожемяко
(товарища воронежского политика, депутата нескольких созывов Госдумы РФ, доктора исторических наук Руслана Георгиевича Гостева – давнего друга интернет-газеты) «Александр Зиновьев о русской катастрофе» хочется привести сегодня нашим читателям, отмечая 100-летний юбилей всемирно известного философа и публициста:
«КАТАСТРОЙКА» И ЕЁ ОТЦЫ
В.К. Итак, Александр Александрович, в этом году сошлись 60-летие Великой Победы, то есть величайшей славы нашей, и 20-летие начала нашего поражения. Думаю, многие у нас в стране размышляют о том, как такая беда могла произойти. Надо глубже и точнее понять причины поражения, чтобы после него перейти в наступление. Именно так действовало советское руководство в годы Великой Отечественной войны. Ну а сегодня на руководство нашей страны надеяться не приходится – надо думать самим. Задам такой вопрос: какую роль в разрушении СССР сыграла холодная война и в какой связи она оказалась с начатой двадцать лет назад «катастройкой»?
А.З. После Второй мировой продолжилась война против нашей страны, но другими методами. Ведь Черчилль так и сказал тогда: в обычной войне мы русских победить не сможем. И вот была изобретена эта новая форма войны. Затяжная, она продолжалась почти полвека. За эти годы происходила эволюция Советского Союза, эволюция советского социального строя, и Запад тоже эволюционировал. Все эти факторы надо принимать во внимание. Десятки, сотни различных факторов, которые действовали совместно. Какой-то одной причиной происшедшее не объяснишь – это было бы примитивно, это донаучный уровень.
К началу горбачёвского правления накопилась некоторая совокупность факторов, ставших основой для последующего перелома. Факторы эти можно разделить на две категории: внешние и внутренние. Впрочем, они оказались воедино слиты, поскольку холодная война отражалась внутри страны и, в свою очередь, внутреннее развитие влияло на ход холодной войны. Приведу примеры, скажем, внутренних факторов. Эти годы не были вовсе временем застоя, провала, как иногда говорят. Ничего подобного! Это был колоссальный прогресс. Я уж не буду приводить такие факты, как космические полеты, водородная бомба и так далее. Только один штрих. В сравнении со сталинскими годами к концу брежневского правления число объектов, подлежащих управлению, увеличилось во много раз.
В.К. Индустриальных объектов, научных?
А.З. Всех, которыми нужно было управлять. Сюда входят кафедры, лаборатории, школы, больницы… Как минимум управляемых объектов стало больше в 300 раз. Знаете, когда сравнивают какое-то время, например, с 1913 годом и приводят какой-нибудь один параметр – допустим, производство хлеба – и тем самым хотят показать, что дореволюционная Россия была на вершине, это все жульнические приемы. Так вот, если сравнивать то, что производилось в конце брежневского периода в Советском Союзе, с тем, что было накануне Первой мировой войны, то доставшееся нам в наследство от прошлой, дореволюционной российской истории составляло меньше одного процента. То есть больше 99 процентов было создано в советский период!
В.К. Колоссально.
А.З. Это неоспоримый факт. А управленческий аппарат увеличился всего в два раза, даже меньше. И это – один из тех факторов, которые сыграли свою негативную роль. За десять лет до Горбачева я писал и говорил об этом. И в ЦК писал, и в президиум Академии наук. Куда-то всё исчезало! А я писал, что назревает кризис.
Высказывал мысль о том, что это будет первый в истории коммунистический кризис, поскольку коммунизм считался бескризисным, что нужно принимать меры, иначе это может кончиться катастрофой. Все это оценили как клевету на советское общество. Между тем, среди мер, которые я предлагал тогда, была и такая: увеличить управленческий аппарат. Надо мной хохотали…
В.К. А что ещё вы относите к внутренним причинам кризиса?
А.З. Страна обогащалась. И мне становилось все яснее: чем богаче будет страна, тем острее будут социальные различия. Так и происходило: возникновение привилегированных слоев, номенклатура, дачи, машины… Происходило расслоение населения. Причем у богатых, зажиточных слоев аппетиты разрастались быстрее, чем удовлетворялись. Они смотрели на Запад, им хотелось того же самого!
Тем самым создавалась ударная сила контрреволюции. Ведь контрреволюционный переворот при Горбачеве осуществили сверху, а не снизу. Не народные массы, им это и в голову не приходило. И возглавили переворот кто? Генеральный секретарь ЦК КПСС и его пособник – фактически второй человек в партии, секретарь ЦК по идеологии Яковлев. Я об этом много писал, ещё находясь на Западе, и с вами мы на эту же тему говорили. «Пятая колонна» сложилась наверху во главе с самими членами Политбюро (где некоторые оказались не коммунистами, а изменниками). Фактически они сдали страну без боя, предали, перебежали на сторону противника и отдали Родину на растерзание врагам. Эта тема занимает большое место в только что вышедшей моей книге «Распутье».
В.К. Ну а если перейти к внешним факторам? Что среди них особенно повлияло на поражение СССР?
А.З. Запад тоже не стоял на месте. На Западе происходил огромный прогресс. Именно существование Советского Союза и холодная война Запада против него способствовали этому.
В.К. А как вы связываете это с холодной войной?
А.З. Действовал такой закон, который я называю законом взаимного уподобления воюющих противников. Вот и Запад в чем-то уподоблялся Советскому Союзу. Влияние Советского Союза было колоссальным! То есть Запад, по существу, заимствовал из советской истории, из советского опыта очень многое. А теперь делают вид, как будто они сами все это открыли.
В.К. Планирование, например?
А.З. И не только. Действительно многое. В результате получилось так, что уровень планирования в западных странах оказался не ниже, а даже выше, чем в Советском Союзе. Когда начали ломать советскую систему, наши «реформаторы» приезжали на Запад и удивлялись: «Ой, да у вас, оказывается, планирование!»
В.К. Хватились, что называется.
А.З. Вот именно. Ведь Советский Союз сложился не просто как рядовое общество. Это было объединение очень высокого уровня, сверхобщество. И Запад под влиянием Советского Союза эволюционировал тоже по направлению к сверхобществу.
В.К. Александр Александрович, вы говорили мне, что задолго до тех катастрофических событий писали о том, что такого рынка, каким его представляют у нас в стране, на Западе уже нет.
А.З. Да, я уже занимался Западом, у меня были работы по теории Запада. И я предупреждал своих соотечественников: западный мир теперь не такой, каким вы его себе представляете. С этого у меня начиналась книга «Запад». В западном мире происходили и централизация экономики, и планирование, использовались командные методы, система власти принимала всё более советскообразный вид и так далее. Надо сказать, что Запад в социальном отношении сильно отставал от нас, он отстал почти на 50 лет, потому многое и перенимал. И победы Запада связаны с тем, что он во многом пошел по тому же пути, по которому шел Советский Союз. То есть западные страны стали превращаться в сверхобщества. Это и есть важнейший фактор их победы.
В.К. Это не так-то просто понять.
А.З. У нас не понимали этого, а западная пропаганда все время навязывала нам образ такой демократии, какой не было на самом деле, образ рынка, которого на самом деле не было. Недостаточный интеллектуальный уровень высшего руководства, неглубокий анализ реальности – тоже факторы нашего поражения.
Вот что происходило. Запад усиливался, в Советском Союзе назревал кризис, хотя прогресс шел, никакого застоя не было. Это всё чепуха и вранье. Но сработали такие факторы, как идеологическое разложение наверху и образование «пятой колонны» Запада. И сыграл роль фактор предательства. Обычно предательство рассматривается в категориях морали или в юридических понятиях. В данном случае перед нами предательство как социальное явление. Поскольку оно стало массовым, то есть захватило многих, оно стало фактором социальным, и он сыграл большую роль.
Чем занимался Горбачёв, когда пришёл к власти? Он разрушил партийный аппарат и, в конце концов, перевёл высшую власть на уровень Верховного Совета. Фактически при Горбачёве началось уничтожение сверхвласти. Партийный аппарат у нас – это была власть, а совсем не то, что партия западная. С этого началось разрушение советской системы власти. Это сверху проходило. Западные инструкторы, конечно, умело манипулировали верхами.
В.К. Что это было – явление Горбачёва двадцать лет назад?
А.З. Это была холодная война, перешедшая, по моему определению, в стадию «тёплой» войны. К средствам холодной войны присоединились новые средства. Важную роль здесь сыграли диверсионные операции огромного масштаба. Проведение самого Горбачёва на пост генсека – это была диверсионная операция. Его именно провели на пост Генсека. Если посмотреть, как западные службы работали над советским Кремлём, то тут сомнений никаких быть не может.
В.К. Его высмотрели, разглядели?
А.З. Его давно высмотрели. Не хочу копаться в детективном сюжете, но это так.
В.К. И Яковлева, конечно?
А.З. Да, это люди Запада. Горбачёв, по существу, сдал страну. Я не знаю, как это выглядело формально, но о том, что вместе с ним началась эпоха предательства, я говорил еще в 1984 году, когда Горбачёв, будучи в Англии, не пошёл на могилу Маркса. Я комментировал для прессы это событие и сказал, что начинается эпоха предательства. Первый коммунист и будущий глава коммунистической страны не пошёл на могилу основателя коммунистической идеологии – это предательство!
В.К. А его встречи с Тэтчер тогда?
А.З. Конечно. И к тому времени в стране уже сложилась такая обстановка, что он был не одиночка. Много людей уже были готовы к капитуляции, к предательству, были заражены этим: Шеварднадзе, тот же Яковлев и другие, интеллигенция, особенно идеологическая… Так что сложилась целая армия предателей.
В.К. «Катастройка» была, в общем, готова?
А.З. Когда был употреблён термин «перестройка», я сразу же сказал: это «катастройка». Уже в 1988 году вышла моя книга «Горбачевизм». А до этого было опубликовано более 50 статей на десятках языков мира на эту тему. Люди не видели многого и не понимали, потому что мозги были затуманены. Да и не хотели понимать. До Горбачёва на Западе планировали разрушение советской системы к середине XXI века.
В.К. Горбачёв ускорил всё?
А.З. Появление Горбачёва, когда, как он выразился, «процесс пошёл», стало катализатором. Кстати, я предполагал, что будет именно такой оборот. Во время одного из моих выступлений на Западе мне был задан вопрос о самом уязвимом месте в советской системе. Я ответил, что самое уязвимое место – партийный аппарат, считающийся самым крепким. В зале начался смешок. А в партийном аппарате, продолжил я, ЦК КПСС. Смех усилился. Продолжаю: а в ЦК КПСС – Политбюро, а там – генсек. Он за полгода может развалить всю страну. Так оно и получилось! Но я-то не знал тогда, что у них свой человек уже был на примете. Они его растили не спеша.
В.К. До подходящего момента?
А.З. Имейте в виду, что переворот ведь не в один день случился, всё происходило постепенно. Каждое мероприятие по отдельности не вело к краху. Так, все горбачёвские махинации с системой власти ведь на пленумах ЦК обсуждались. Собирались сотни людей. Что же, они слепые все были?
Процесс разгрома обсуждался, безусловно, и со стороны западных спецслужб. Они, конечно, контролировали всё, что происходило, и достаточно осторожно это делали. Действительно, каждое отдельное событие не вело к катастрофе, но они накапливались всё больше и больше. А следующие диверсионные операции спровоцировали этот «путч» ГКЧП.
Я в тот же день писал, что произошло два путча: один – провокационный, видимый. Что это за путч, если танки пришли без снарядов, без патронов, то есть танки, из которых нельзя стрелять? Это не танки, а материал для пропаганды. И одновременно происходил другой путч, возглавлявшийся Ельциным, реальный политический путч. Посмотрите об этом мои статьи в новом сборнике «Распутье».
В.К. А как вы смотрите с точки зрения сегодняшнего дня на все эти «оранжевые» и прочие цветные революции, на то, что произошло в Грузии, на Украине, в Киргизии, на попытку, предпринятую в Узбекистане? Как вы это оцениваете?
А.З. Дело вот в чём. Основные события произошли у нас. После 1991-го и особенно 1993 года началось стремительное разрушение советской социальной системы, образовалась новая система власти, разрушена экономика, проведена приватизация, отменена советская идеология, мутным потоком устремилась идеология западная. Короче, идет стремительное падение страны во всех отношениях. В материальном отношении – вы это прекрасно знаете. Но, кроме того, идейная деградация людей, моральное разложение и физическое вымирание населения.
В.К. То, что не удалось сделать в 1945 году Гитлеру удалось сделать сейчас?
А.З. Удалось. Другими методами, более для них успешными. Причём те, кто разгромил наш Союз, выглядят даже спасителями – дескать, облагодетельствовали нас.
Вот что произошло. В результате этого разгрома Россия оказалась не способной себя защищать. Естественно, оживилась в мире всякая мразь. И то, что сейчас творится на постсоветском пространстве, – неизбежное следствие этого.
В.К. Плоды?
А.З. Да, последствия. Кто-то придаёт этому значение: может, мол, и в России быть такое же. Так ведь в России самое страшное уже произошло! Россия разгромлена, хуже не бывает. А то, что там происходит, – это все спектакли, которые устраивает западный мир, преследуя те или иные частные цели, осуществляя свою мировую агрессию. Это все пустячки по сравнению с тем, что произошло.
И не стоит удивляться, что всякая мразь – из прибалтийских республик, с Украины, из Грузии, отовсюду – предъявляет России какой-то счёт. Это значит, что Россия не может оказать сопротивление и дать должный отпор, вот и хотят вырвать у нас какие-то куски.
В результате разгрома Советского Союза, его социальной системы, в результате того, что произошло в горбачевско-ельцинское время, победители, включая не только западных хозяев, но и внутреннюю «пятую колонну», отдали страну на растерзание мародёров. В политической сфере – политическим мародёрам, в экономической – экономическим мародёрам и в идеологической сфере – идеологическим мародёрам. И то, что стало происходить в стране, – это разграбление. Грабёж. В данном случае это не просто ругательное слово, а точная социологическая характеристика. «Грабёж» здесь – это научный термин.
Вот, например, стали проводить приватизацию. Но ведь это же не экономическая операция была! Одно дело, когда создавались крупные капиталы в течение десятилетий и столетий по законам экономики, – это один процесс. А в данном случае богатство, которое было создано миллионами советских людей за 70 лет, просто расхватали. Это дележ добычи теми, которые захватили власть, страну!
То же самое происходит в области идеологии, то же и в системе власти. Так что, как бы власть ни усиливалась, она усиливается для себя. Не о безопасности страны они думают, а о своей собственной. Если же говорить об управляемости страной, то та система власти, которая существует, не способна управлять. И вот пышным цветом стал расцветать показной, театральный аспект жизни, имитационный. Вроде что-то делается, а на самом деле – пыль в глаза.
И каждый день какой-то праздник, какие-то награды вручаются. Такое впечатление, будто идёт бурная жизнь. А в действительности – бурное разложение страны. Это пир во время чумы!
В.К. Нужна мобилизация народа, чтобы добиться перелома?
А.З. Нелегко добиться перелома. Я в таких условиях вспоминаю начало войны. Нас окружили превосходящие силы немцев, у нас плохое оружие. Казалось бы, мы были обречены. Одни сказали: мы обречены — и пошли сдаваться немцам. Немцы всех их убили. Другие сказали: да, мы обречены и поэтому будем сражаться до конца. И прорвались, какая-то часть вырвалась. Так вот, сегодня от людей нередко слышишь: надо надеяться, кто-то всё-таки нам поможет, кто-то принесёт свободу. Никто не принесет, никто помогать нам не будет. Все союзники наши бывшие, которым мы помогали, которых вскармливали и которые жили за счет русских, они будут теперь нас поливать грязью и грабить как только можно – грабить во всём: в материальном отношении, в культуре, в идейном отношении. Им уже навязана идеология и психология шакалов. Им дали понять: вот вам, рвите, кромсайте. И они действуют. Нам не на кого рассчитывать, кроме как на самих себя. А что это значит? Прежде всего – нужно мозгами шевелить. Выдвигаю такой лозунг: надо переумнить наших врагов!
Да, на мой взгляд, главное оружие у нас сегодня – наши мозги. Надо как следует разобраться, понять на научном уровне, что такое был наш советский социальный строй, в чём его колоссальные преимущества и почему он рухнул. Что получилось после этого, каковы дальнейшие намерения Запада в отношении России, куда идет процесс, на что можно рассчитывать? Вот всё это нужно понять. И находить, изобретать средства сопротивления в соответствии с этим пониманием.
Чтобы правильно поступать, надо правильно понимать. Понимать, понимать и еще раз понимать! И постепенно накапливать силы понимающих. Детей учить нужно, молодёжь. Вы посмотрите, что делают с нашей системой образования. Значит, здесь необходимо максимальное противодействие. Словом, надо накапливать интеллектуальный потенциал сопротивления. С учетом прошлого и на новом материале, с новым опытом.
В.К. Вы сами можете участвовать в создании такого потенциала?
А.З. Мне уже много лет [умер в мае 2006-го]. Очень остро переживаю всё, что произошло с моей Родиной. Но я работаю по мере сил. Постараюсь работать и дальше.
подготовили: Владимир Межевитин,
Сергей Ольденбургский