Тем, кого миновало трагическое попадание в тюремные застенки, наверное, не понять чувство человеческого одиночества в местах не столь отдалённых. Зону любого режима объединяет колючая проволока, охранные вышки, много бетона, при минимальном количестве зелени, а то и совершенно её отсутствующей. Лица зэков, годами мелькающие перед тобой, скудная баланда, администрация мест заключения и подлючие действия контингента, опостылевшие уголовному страдальцу – вот и всё, что его окружает. Поэтому, те редкие общения с животным миром, с которыми сталкиваются заключённые, особо ценны. Сам я избежал такой участи. Но, как говориться: «От тюрьмы и от суммы не зарекайся».
Мой хороший знакомый, отсидевший приличный срок, рассказал мне небольшие истории о животных на Семилукской зоне. А художник Николай Провоторов проиллюстрировал их в своём шарже.
Жила на зоне в одном из отрядов кошка чёрненькая с белыми лапками, по кличке Боня. Любили её все сидельцы и она благодарна им была, и добра ко всем. Ещё зэки любили с утра заготавливать бражку, да не где-нибудь, а в флаконах дневного электричества. С утра заливали водой, мешали со сладостями, та и квасилась при включенном свете от лампочки. Разумеется, закваска не касалась самой лампочки, но температуру нагревания и брожения обеспечивала. К вечеру бражка была готова. Вот её-то и пили по вечерам зэки. Приучили они и кошку Боню к процедуре пития этого напитка под градусом. Утром, когда голова с похмелья болела у уголовного мира, страдала этим и киска. Все знали об этом, входили в её положение и так же похмеляли. Однажды один злой охранник выловил Боню, когда в отряде никого не было, спрятал её в мешок да и сжёг изверг в бочке заживо. Не стало Бони, помянули потом её заключённые в отряде новой бражкой.
Второй герой моего рассказа сивый мерин по кличке Буханка. Конь был очень тощий, любил хлеб, оттого такую кличку и получил. Жизнь видимо его была не счастливой, вот он потом и отыгрывался на окружающих. Отвернётся, было, зэк от Буханки, нагнётся поднять с земли груз и тут его конь клацнет от всей души за задницу больно, в мать его за ногу и в три Бога мать! Били Буханку нещадно, жестоко. А, отучить от кусания за задницу так и не смогли. Боялись строптивого мерина все в зоне: и зэки, и офицеры, и вся администрация зоны, и, даже, свободные жители Семилук. Выезжал, бывало, этот паскудник за зону за товаром, а там бабка в это время бутылки собирает вокруг. Нагнётся она за брошенной бутылкой, тут-то Буханка и рядом. Визг от укуса стоял на весь посёлок. Или сопровождает по «прошпекту» для утех какой-нибудь офицерик с зоны после дежурства даму свободную, безнравственную, за спиной придерживает букетик дешёвых полевых цветов. Дефилируют они мимо Буханки, а тот морду отворачивает, чтобы не опознали, а сам на цветочки косится, падла. И, как только момент назревает, укус в седалище получает ухажёр, раздаётся вопль, цветы летят в сторону, а конь заслуженно получает свою порцию душистого лакомства.
Говорят, что мерин ещё живой, заставляет себя уважать и зэки задницей к нему не поворачиваются. Лагерное начальство тоже стороной его обходит.
Пересказал: Сергей Соболев